каждого из братьев. Она никогда не была живой. Первыми, кого она забрала, стали Харон и Пётр. Один взял весло, другой ключи.

— А Ахиллес?

— Он появился много позже. Тюремщик.

— Туман говорил мне про тюремщиков. Так это…

— Да, «черти», «чёрные», «нелегалы»…

— Я знаю, что должен их уничтожить. Но это не объясняет, почему туман влияет меня не так, как на остальных.

— Ты часть изначального. Ахиллес тоже. Иначе работать с нашей энергией нельзя.

— Изначального?

— Да, первые девять семян. Ты одно из них.

— Харон, Пётр… — я задумался, начав считать, — получается пять, вместе с Людмилой. Где остальные?

— В бесконечном круговороте. Они не пожелали войти ни в одну из организаций. Периодически междумирье вылавливает их. Вот так и появляются зоны вольных.

— Там, где я сейчас, обитает двадцать душ.

— Но собраны они вокруг одного.

— Иваныч…

— Именно. Ты должен их перевезти.

— Я уже дал согласие.

— Поверь, будет непросто. Тебе многое предстоит узнать.

— И к этому готов.

— Сейчас Иваныч остался последним. Остальные все за мостом. С его уходом туман начнёт истаивать, выкидывая души из себя. Не так резко, как при смерти «нелегалов», но всё-таки калитка приоткроется. «Чертям» это невыгодно. Они не смогут исполнить свою часть договора.

— При чём здесь Иваныч?

— Он, своего рода, запорный механизм. Убери его и всё, клетка начнёт исчезать.

— Зачем так всё усложнять? Если только…

— Да, я готовил тюрьму для братьев, они готовили её для меня. Им сопутствовал успех, мне нет. Десять частей, собранные в междумирье, послужили бы надежным замком для них, выходцев из верхнего мира. У меня бы получилось уйти на новый план через землю, а весь душевный круговорот был бы завязан на междумирье. Без энергии рано или поздно братья бы развоплотились.

— Слишком много сослагательного наклонения.

— Да. Так и есть.

— Я видел во сне, что при вашей битве мир разрушится. Не хочу этого.

— Поверь, мне тоже не доставит удовольствия вся эта жестокость. Именно поэтому нужно отправить все части на новый круг. Ну кроме Харона и Людмилы. Они на своём месте.

— Тем самым…

— После смерти и появлении этих сущностей здесь, запор будет создан, я уйду на новый план, а вы будете жить поживать и богов охранять.

— Станем тюремщиками.

— Зато мир останется цел. При другом раскладе бойня неизбежна. Не торопись, подумай. Сейчас проснись и увези неприкаянных. Иваныча тоже, новый круг ему не повредит.

— Ты готов ждать?

— Слушай, ну веком больше, веком меньше. Для меня время не играет роли.

— Что делать с «чертями»?

— Уничтожь. Всё в силе. Вот только Ахиллеса оставь напоследок, если хочешь сохранить мир. Тебе пора. Мы ещё обязательно поговорим.

Меня трясли за плечо, я открыл глаза и обнаружил стоявшую надо мной Светлану.

— Просыпайся лежебока, пора начинать.

— А поесть?

— Всё на столе, тебя ждёт.

Я встал, оделся. Ополоснул осунувшееся лицо холодной водой из-под крана. На кухне меня ждала яичница.

— Откуда вы берёте продукты?

— Из холодильника, — улыбнувшись сказала Света.

— А там они как появляются?

— Да бог его знает. Вот только каждое утро он полон.

Больше я ничего не спрашивал. С удовольствием прикончив нехитрый завтрак, попросил Свету отвести меня в гараж.

Около железной коробки меня ждали. Поздоровавшись, Иваныч заговорил:

— С очередью определились. Вот только поторопиться надо. Чувствую, что мало у нас времени.

— Кто поедет первым?

— Антон, — Иваныч указал на стоящего рядом с ним мужчину, — Пойдём транспорт покажу.

Мы прошли до крайнего гаража. Иваныч с придыханием открыл дверь и на свет показалась она. низкая, брутальная, как тень из советского кошмара. "Волга" ГАЗ-24, но не та, что возила партийных чиновников. Эта была особенная.

Кузов — матово-чёрный, будто впитавший в себя всю тьму междумирья. Краска не бликовала, не отражала света, а поглощала его, делая машину чем-то средним между автомобилем и провалом в пустоте. Решётка радиатора — как оскал, фары — два мутных, жёлтых глаза, мерцающих сквозь мглу.

Двери открылись беззвучно, будто их и не было — просто пространство разрешило войти.

Салон пах кожей, нафталином и чем-то ещё — чужим. Как будто здесь уже сидели сотни, тысячи, и каждый оставил частичку себя. Приборная панель — архаичные стрелочные циферблаты, но цифры на них менялись сами по себе, показывая не скорость, а что-то совсем иное. Руль — холодный, как лёд, даже сквозь перчатки.

Ключ уже в замке зажигания. Не став тянуть, я запустил двигатель. Он отозвался ровным звучанием.

— Бак под завязку, не переживай. Будем подливать после каждого рейса.

Я молча кивнул. Антон уже занял место рядом, на пассажирском сиденье. И началась работа. Проснулся молчавший до этого момента коммуникатор, открывший навигатор и построивший маршрут по дороге Отсюда. По моим ощущениям перевозка не заняла много времени. Уже через час мы были на месте. Пассажир молчал всю дорогу, да и мне говорить не хотелось.

Когда мост выплыл из тумана, глаза Антона наполнились надеждой. Я вышел вместе с ним и подвел его к началу перехода. Он ступил на потрескавшиеся камни и тут же исчез во вспышке света. Вздохнув с облегчением, направился обратно. У нас всё получилось.

Встречали меня настороженно, но, увидев, что Антона рядом нет, запрыгали от радости и начали обнимать друг друга. А дальше начался конвейер. Иваныч раз за разом наполнял опустевший бак. Лица перевозимых менялись, а сил оставалось всё меньше. Наконец, остались последние двое.

— Езжай, Светик, — со слезами на глазах сказал Иваныч.

Девушка подошла к нему и крепко обняла.

— Спасибо, — прошептала она одними губами.

Попрощавшись, она села рядом со мной. Её перевозка не отличалась ничем особенным. Девушка молчала, лишь подергивание ноги выдавало её нетерпение. Через час мы были на месте.

— И тебе спасибо, — наконец сказала она.

— Не за что.

— Перевези старика, он заслужил. Без него плыть нам всем в тумане.

— Не переживай, сделаю.

Она исчезла во вспышке света, одарив меня прощальной улыбкой.

У гаражей меня ждал последний пассажир — Иваныч. Он заправил бак и положил пару канистр в багажник.

— Вдруг плутать придётся, — сказал он и сел рядом.

Машина плавно тронулась с места. То, что поездка будет отличаться от прочих, я понял, как только увидел свет фар в зеркалах.

— «Черти», — сквозь зубы прошипел я.

Иваныч обернулся и тоже обнаружил погоню.

— Не переживай, старик, оторвёмся.

— А я и не переживаю. Это они пусть боятся.

«Нелегалы» не приближались, давая нам уйти. Их целью был не Иваныч, Им нужен я.

Глава 17. Буря в тумане

Как же не вовремя они появились. За сегодняшний день я уже