неделю именно благодаря им со мной приключились все простые радости, о которых я запретила себе даже мечтать еще в шестом классе, когда одноклассницы то и дело звали друг друга в гости и устраивали ночевки с просмотром какого-нибудь кино – всегда без меня. Любовь и забота Виолы заполнили ту пустоту, что все это время продолжала носить за собой тяжелым грузом маленькая версия меня. И это дорогого стоило.

Как и у всех людей, у них случалось разное настроение. Виола и вовсе была иногда зла, как настоящая мегера, но в то же время я четко понимала: стоит беде постучаться в мою дверь, и именно ведьмачка одной из первых придет на помощь. Я нашла свое место там, где никогда не думала отыскать.

Среди монстров. Среди чудовищ.

Среди нас.

Глава 20. Выпускной

Когда настало время, мы вчетвером вышли из номера Виолы и Дианы и направились вниз, в фойе. К выпускному вечеру по краям стен растянули атласные ленты пастельных оттенков, а на журнальных столиках у кресел и на стойке регистрации поставили вазы с цветочными композициями. Все помещение благоухало нежными ароматами свежих букетов, смешанными с нотами дорогого парфюма гостей. Внизу в основном были родители и учителя, и я попыталась в толпе отыскать мать и отца, но быстро пришла к выводу, что компания для них слегка не та. У меня куда больше шансов встретить их в большом зале, когда уже начнется торжественная часть программы.

Оставив подруг у столика с напитками, я поспешила к дверям, чтобы у входа найти Дениса и провести внутрь как своего «плюс один». К счастью, он уже ждал меня там, в стороне от двух охранников в строгих черных костюмах и солнцезащитных очках. Эти здоровяки буквально перекрыли вход. Вот чего я не ожидала на выпускном, так подобного. Зачем нанимать таких амбалов на школьный бал одиннадцатиклассников? Уму непостижимо.

– Денис! – окликнула я его и поманила рукой.

Он тут же сориентировался и подошел было ко мне, но путь преградил один из охранников.

– Есть в списке? – басом спросил амбал, и меня пробрало. Это же надо иметь такой глубокий низкий голос.

– Да, гость Анастасии Черной.

Один из здоровяков держал в руках пластиковый планшет с закрепленной зажимом стопкой исписанных листов. Мужчина принялся водить пальцем по строчкам, ища нужную. Наконец, найдя мое имя, он кивнул, и только тогда его напарник отошел в сторону и учтивым жестом пригласил Дениса пройти:

– Хорошего вечера.

Денис молча зашел внутрь, и только когда мы отошли на несколько шагов от двери, он произнес:

– Ничего себе здесь охрана.

– Сама удивилась, – я осмотрелась по сторонам, обращая внимание на мужчин в одинаковых костюмах по периметру фойе. – Ничего подобного здесь раньше не замечала.

– И я, – губы Дениса легонько шевелились, когда он переводил взгляд с одного охранника на другого. – Только здесь шесть человек, а взять тех на входе, получается восемь.

– Что-то чересчур для школьного выпускного.

– Мне тоже так кажется. – Денис посмотрел на меня сверху вниз: – Кстати, отлично выглядишь.

– Ты тоже неплохо постарался. – Я демонстративно принюхалась: – Даже с одеколоном не переборщил.

Денис поморщился:

– Да здесь и без меня несет цветами так, что ничем не перекроешь. И зачем столько лилий? Я же предлагал кучу других цветов.

Я замерла от услышанного. И как я сразу не обратила внимания на этот тошнотворно-сладкий запах, что всегда предвещал только беду? Я стала более внимательно рассматривать цветочные композиции, которые украшали фойе, – это были лилии разных сортов. Лилии – основной мотив декора, центральная часть картины. Почему я сразу не заметила их среди других цветов? Стас очень расстроится, когда спустится и увидит.

– А кто решал, какие цветы возьмут? – поинтересовалась я, и ответ Дениса меня удивил.

– Да Татьянин отец. Он же всем здесь заправляет. Мы почти его не видели, пока работали в саду, а с утра он как объявился и начал наводить шум. Весь такой нервный. Все говорил, что какая-то девчонка из волейбольной команды загуляла ночью и до сих пор не вернулась.

Я с трудом сглотнула ком в горле, прекрасно понимая, о какой девушке шла речь.

– Ты же понимаешь, о ком он говорил?

Денис метнул на меня взгляд, полный презрения, будто я усомнилась в его уме.

– Конечно, я понимаю. – Он подал мне руку, и мы медленно двинулись по залу, огибая небольшие группы беседующих друг с другом людей. – Как и понимаю, что ее вряд ли найдут.

– Он что-нибудь еще знает?

– Не так много, насколько я понял. Во всяком случае, насчет наших дел он явно не в курсе, – Денис подмигнул. – Со мной же никто особо не откровенничает из взрослых – не воспринимают всерьез.

– Может, тебе удалось услышать, как он разговаривал с Марией? Должно же быть хоть что-то.

Денис прикусил губу, ведя меня дальше и раздумывая, пока наконец не вспомнил:

– А знаешь, кое-что все-таки было. Он говорил, что волейболистки повадились с парнями из команды борцов после отбоя убегать до утра. Но работники видели нескольких девчонок с парнями в другие дни, вчера же не заметили, чтобы кто-то покидал после отбоя здание.

Я прыснула.

– Не заметили они… ну разумеется. Нас со Стасом они тоже небось не видели, как и тебя и Макса вчера. За стойкой администратора вообще никого никогда не бывает после отбоя.

– Вот и я о том же. Накосячили примерно все, так что и концов теперь не сыщешь.

– М-да уж. Девушку безумно жалко.

Денис согласился со мной:

– Но еще больше – ее родителей. Не должны они хоронить своих детей, а тут даже не факт, что они когда-либо увидят тело.

– Это еще почему?

Денис подался чуть ближе к моему уху:

– А ты представь, если она обратится.

Я промолчала, не желая представлять дальнейшую судьбу девушки и тем более предполагать, что она может стать одной из нас. У нее не будет контакта с тем, кто ее обратил, не будет его поддерживающей и сдерживающей крови, значит, единственный возможный сценарий для нее – медленно уходить в безумие. К обычной жизни, перейдя черту, она вернуться уже не сможет. Да, возможно, доктор и отец дадут ей какую-то отсрочку, но рано или поздно ее разум проиграет, и мы получим очередную Галину со своими причинам для ненависти и боли и дорожкой из трупов, которая будет тянуться за слабокровной по пятам до самой смерти.

Чтобы как-то себя отвлечь от тяжелых размышлений, я принялась разглядывать гостей, которые, казалось, надели на себя разом все самое лучшее. Многие женщины аляписто увешали шеи