«Отношение населения к комсомолу не избегло общего налёта традиционного пренебрежения… сплошь и рядом «пренебрежение» разделяют и местные коммунисты». «Про кулацкую молодёжь и говорить не приходится: она буквально подстерегает комсомольцев и зачастую мстит им ножом, заявляя — «или выходи из комсомола, или мы тебя убьём» (Валентинов 1925: 127).

У такого отношения были понятные причины. «По случаю «Комсомольского Рождества» попы отложили церковные службы до 6 часов утра. Комсомольцы выжидали момент начала служб и подошли к церквам с оркестрами музыки. К ним примкнули толпы молодёжи и пожилых. Интерес вызвали карикатурные иконы, чучела богов, сожжённые в конце демонстрации, частушки и танцы. После карнавала был устроен антирелигиозный митинг» (Валентинов 1925: 106).

«Участники процессий были одеты в облачения духовенства различных вероисповеданий, но преимущественно православного, с париками из длинных волос и приделанными всклокоченными бородами, на автомобилях за ними ехали загримированные боги. Богоматерь с младенцем в красноармейской форме, Бог-отец с седой бородой и различные святые. Всюду виднелись плакаты вроде: «Мы прорвали фронт буржуазной международной блокады, теперь религия — опиум для народа», «1922 раза Богоматерь рождала Христа, а на 1923 раз родила Комсомол» и пр. Перед чтимыми народом святынями процессии эти делали остановки и служили богохульственные «молебны». Пели, например, песню «Монахини святые — все жиром налитые...», «У попа была собака...» (Валентинов 1925: 105).

Комсомолу, как новой кощунственной церкви, передавались храмы под клубы. «...Портрет Либкнехта раздвинул образа в алтаре. Спрятался за знамёнами Пантелеймон-Целитель. Со стен кричат заголовками стенные газеты: готовим смену! На обе лопатки святых! Молчат угодники...

Шла бабушка мимо древняя. Смотрит — народ в церковь валом валит — верно, архиерей служит. Зашла. Парень из мандатной комиссии поглядел: — Заходи, бабушка... Комсомолец у входа убрал винтовку: — Милости просим...

На пороге, перекрестясь, слушает…» (Валентинов 1925: 95).

Всех богов на землю сдёрнем,

Визжите, черти, веселей!

Станцуем карманьолу!

Всех богов на карнавал!

Буянит в вышней роще

Безбожный комсомол».

(Валентинов 1925: 104)

«...Выскакивает «кающийся комсомолец» Петька. Но к ужасу рясофорных членов святого треста, он раскаялся «наоборот»: весёлая фигура, с вихром, руки глубоко в карманы, он заявляет, что рассердился на небеса. Напрасно святая братия пытается запугать его гиеной огненной. Вихрастый Петька стал на своём: «Что мне бог и что раввин, / Храм и синагога. / В силу множества причин / Я не верю в бога». Публика расходится по залу. В ожидании концерта молодёжь распавшимися кружками заводит хоровод-карманьолу... Я ухожу назад в пасхальную ночь, но перед глазами у меня сметливая мордочка Петьки, которому говорит удивляющийся раввин: И что нам слышать приходится: / Коллонтай у него богородица» (Валентинов 1925: 111-112).

Большевичка Александра Коллонтай была самой знаменитой проповедницей «свободной любви», автором теории «стакана воды», к которому приравнивался половой акт. Гнусность сравнения была очевидна для каждого. И попробуй возрази:

«6 января по новому стилю в Рождественский Сочельник Полтавский союз коммунистической молодёжи организовал в городе карнавальное шествие с оскорбительными для религиозного чувства эмблемами. При прохождении процессии по улицам города горожане закрывали ворота и гасили огни в домах. Комсомольцы (среди них были и пьяные) из центра отправились на окраины города, где стали требовать от горожан впустить их в квартиры для колядования, угрожая расправиться с ослушниками сов. власти. Возмущённые рабочие быстро сорганизовались и организовали противодействие. Столкновение окончилось дракой и избиением представителей коммунистической партии. Побоище было прекращено вмешательством войсковых частей Полтавского гарнизона…

В г. Острове во время Пасхальной заутрени, пришедшие из деревень «комсомолы» вошли в церковь с папиросами и в шапках, с громкими разговорами. Их поведение возмутило молящихся верующих, и они попытались удалить комсомольцев из храма. Однако находившиеся среди молящихся для шпионажа чекисты тут же в храме арестовали этих протестантов и в святую ночь упрятали их в тюрьму» (Валентинов 1925: 126-127).

Разумеется, за двадцатыми годами пришли тридцатые. И комсомол понадобился уже для раскулачивания той самой мамки, у которой теперь кое-где не останется даже каши в недавно столь грозной ложке. Необходимо было революционной романтикой примирять с нечеловеческими условиями почти бесплатного труда. Так начались самоканонизация комсомола в романе «Как закалялась сталь» и его самовоспевание: «Не погибла молодость, / Молодость жива! / Нас водила молодость / В сабельный поход, / Нас бросала молодость / На кронштадтский лед». Любопытный факт — стихотворение Багрицкого представляет собой пародию на «безыдейные» стихи Николая Олейникова «Маленькая рыбка, жареный карась», а не наоборот, как естественно было бы подумать.

Молодость и в СССР, и в фашистских странах Европы стала своего рода священным фетишем, который оправдывал любую жестокость и преступление. С нами молодежь, значит молодость, значит будущее, значит мы правы (хотя, по совести сказать, когда будущее наступит, нынешние молодые станут стариками, — глупость какая-то получается). От молодых людей требовали во имя их молодости и светлого будущего прыгать с парашютом, работать сверхурочно, доносить на врагов народа и громить церкви… Этот ювенильный фашизм используется и сегодня, теперь уже всевозможными «цветными революциями», заимствовавшими его от китайских хунвейбинов, и тоже использующими молодых как дешевое пушечное мясо.

Все первые семь руководителей советского комсомола были арестованы и осуждены как враги народа: Ефим Цетлин, Оскар Рывкин, Лазарь Шацкин, Пётр Смородин, Николай Чаплин, Александр Мильчаков, Александр Косарев. Только Мильчаков не был расстрелян как контрреволюционная собака, а отбыл 13 лет в лагерях. Ни в одной другой советской организации враги народа не гнездились с такой плотностью.

Великая война серьезно подправила имидж комсомола. Разумеется, молодежь и без всякого комсомола сражалась бы за Родину. Но поскольку большинство молодых героев естественным образом были комсомольцами, поскольку в их отправке на фронт или организации действий в тылу врага комсомол сыграл значительную роль, то они естественно оказались комсомольцами-героями. Зоя Космодемьянская, Лиза Чайкина, молодогвардейцы…

Хотя вот какой парадокс — знаменитая «Молодая гвардия» оказалась одной из немногих реально действовавших подпольных комсомольских организаций, несмотря на огромную площадь оккупированной немцами территории и большое количество комсомольцев, оказавшихся в оккупации. Мало того, организационные формы «Молодой гвардии» были мало похожи на комсомольские — это была подпольная боевая организация, наподобие народовольческих или недавно разыскиваемых всюду НКВД воображаемых троцкистских, а не официальная властная структура при компартии, каковой давно стал предвоенный комсомол.

Так или иначе, после войны комсомол оказался на какое-то время серьезной политической структурой. Два его первых секретаря — Александр Шелепин («Железный Шурик»), прославившийся тем, что отобрал в диверсантки Зою Космодемьянскую, и Виктор Семичастный, запомнившийся заглавной ролью при травле Пастернака, по очереди возглавили КГБ СССР. В конце хрущевского