количество связей и пересечение всевозможных сущностей. Огромный дух, но довольно маленькая зе́ра. И нити, просто бессчётное плетение нитей, целая паутина. Кажется, Гурзурай и Элунея были чем-то единым целым. Ну или он был тесно связан с ней. В общем, тут невозможно было изучить это чудовище. Скорее вечность пройдёт, нежели они окончательно поймут, что и как в нём делается. А потому было решено наносить ему удары всем, чем только можно, пока он отвлёкся на сопнаров.

Огни Хора тем временем стали врезаться в него всё реже, потому что, глядя на учеников Санума своими сияющими глазищами, он довлел над их сознаниями, из-за чего саткаралы ощущали усталость и желание опустить руки. На саткаров это не действовало. А потому они стояли, глядя прямиком в его глаза и лишь беспомощно топтались на месте, не понимая, как именно они могут причинить ему вред. И только лишь раждалоды, которых призвали более сильные ученики великого отступника, продолжали насылать алое пламя. И то, как признались потом эти саткары, их пламя было не такое сильное тут, в Элунее, в отличие от Сенона. Почему это так, пока что остаётся загадкой. И вот, когда каменному исполину почти что удалось погасить то пламя, которое причиняет ему ущерб, он снова уставился на Йимира, Олию и ещё Симентория, который за это время окончательно исцелился и готов был делать вклад в уничтожение противника. Они втроём методично практиковались в том, как можно с помощью нематериализованного эфира добиться того, как хотя бы уж причинить ему незначительный ущерб. Они дошли до того, что пытались, как и Гурзурай, брать предметы, относящиеся к какому-то элементу, и расщеплять их, чтобы добывать некую эссенцию, которую можно использовать как оружие. Понять, как это делает противник, пока не удаётся, но вот попытки самим сделать нечто подобное были более продуктивны. И если бы стихийный бог не обратил внимание на них, они бы, возможно, что-то и сумели придумать. А так пришлось опять по большей степени сосредоточиться на том, чтобы уходить от его ударов и пытаться уже где-то между делом расщеплять материю.

Ни Йимир, ни Олия, ни Сименторий никогда не пытались смотреть расширенным взором на такие менее сложные, но всё же творения великих, как звёзды. Но теперь у них выдалась такая возможность. Противостояние господину стихийных катастроф и природных катаклизмов длилось настолько долго, что начался рассвет. И, когда хавор показался из-за горизонта, Йимир взглянул на него. Да, как и в случае с разумным творением Йора, звезда была сложна. Но всё же кольер понимал, что изучить её проще, чем их противника. Попросив Олию и Симентория отвлекать Гурзурая как можно больше на себя, он немного отдалился от места их сражения, материализовался обратно в сенонца и стал молча смотреть на рассвет. Сименторий уловил момент между нападениями врага и сказал Олии:

- Шутка сама рождается в этот миг.

Ещё раз увильнув от стихийного натиска, он продолжил:

- Эй, Йимир, сейчас не время любоваться закатами.

Олия оценила чувство юмора, но отвечала:

- Он ищет. Быть может, найдёт.

Изучение светила потребовало определённого времени, однако Йимир нашёл. Солнечные лучи – огромный источник закта. Извлечь, сконцентрировать и направить на врага. Тут даже не требуется материализация и реконгеация – огонь уже будет готов к действию. Немного повозившись с этим явлением на грани возможного, он сумел-таки взять из него закта. И вот, собрав лучи хавора в свои ладони, он отражает их во врага, но на ходу они преобразуются в очень мощный и невозможно концентрированный луч закта. Гурзурай, до этого мгновения не сказавший ни единого слова, издал некий звук, отдалённо напоминающий крик боли. Йимир, почувствовав, наконец-то, преимущество над своим противником, подождал, пока он придёт в себя, а после позволил себе насмешливые слова:

- Ну что, кто здесь властелин четырёх стихий? Ты, который ими увешан, но не может победить нас? Или мы, кто вынуждены собирать их по крупице, но способные пошатнуть тебя?

Пока он это говорил, Гурзурай сделал невозможное – он ударил в ладоши, и весь мир изменился. Опустился сумрак, исчезла вся прекрасная природа, вся округа сделалась пустошью, и даже горы понизились, превратившись в холмы. И можно было бы подумать, что мы переместились в другой мир, но нет. Рядом со мной, как и прежде, стоял пьедестал, удерживающий зенте в неподвижном состоянии. Нет, мы остались на Элунеи, просто сама Элунея по желанию воли этого стихийного божества, а точнее, того артефакта, что был вложен в него, изменилась на то, что мы видим теперь.

Битва продолжилась. Талами не переставали подбирать мощные приёмы и комбинации приёмов среди тех, что касались нематериализованного эфира. Так как исполин продолжал создавать над этим миром нематериализацию, то использовать обычную магию они не могли. Да, высший зенте позволял манипулировать с эфиром, который невоплощён, и это давало множество преимуществ. Однако он сильно уступал в плане нанесения урона. Всё-таки обычная магия была в этом сильнее. И вот её как раз таки сейчас не откуда было взять. А потому бессмысленная битва продолжилась.

Считать хаворы уже было нельзя. Талами не уставали. А вот действие страха прошло. Но по нему не получится определить время. Кто знает, как сильно и каким именно проклятьем проклял Гурзурай сопнаров. Но, когда бессилие начало отступать, а сердца стали наполняться уверенностью в себе, они возобновили натиск. Снова огни сопна устремились к нему, причиняя вред его сущности. Это в очередной раз отвлекло врага. Катиара кричала, чтобы они не смотрели ему в глаза. Кто-то нашёл в себе силы отвернуться и сохранил тем самым свои силы. Но большинство попались на эту уловку повторно и опять поддались недугу. Как потом объяснили некоторые, возникло ощущение, будто бы моментально сгустилась сильная жара, настоящие пекло, всё тело покрылось испариной, стало тяжело двигаться и дышать. Не хотелось ничего делать. Наверное, это одно из проявлений закта – довлеющая жара. Во всяком случае, это лишало сил абсолютно всех, кто посмотрел ему в глаза. А тут не взглянуть на его сияющие зенки было просто невозможно. Если кто-то хотел прицелиться как следует, ему нужно было посмотреть на врага. Кто-то пытался швырять магию вслепую. Кто-то пытался немного посмотреть на него, но, как итог, вторая атака сопнаров опять захлебнулась, и он снова переключился на трёх стихийных чародеев, которые продолжали искать методы его устранения.

Проходит ещё какое-то время, морок, страх и неуверенность снова исчезают, и саткаралы-раждалоды были готовы попробовать снова, только теперь пытаясь не смотреть в глаза. И