послал к нам Великую мать, Деву заступницу, Гереса — шутника, Перна — воителя и прочих младших и святых, Они основали великую империю благоденствия и вдеу нас к счастью огнем и железной рукой. И мы, магуты, преклоняясь перед великой и благой матерью нашей святой церковью, решительно и твердо отринули всякие еретические верования. Только самые упертые могут считать, что ведут свой род от древних. — Со значением покосившись на северянку арбалетчик вопросительно вскинул бровь. А ты, что, серьезно думаешь, что они похожи на потомство богов?

— Не знаю. — Буркнула не прерывающая своего занятия Сив, и кивнула подбородком в сторону Лагеря. — Если я похожа на пришедших, то наверняка про войну все враки. А эти… Как по мне, слишком мягкие и мелкие. Но работают быстро. И слаженно. Помогают друг другу. Это хорошо.

— Да? — На секунду оторвавшись от осмотра механизма своего оружия Ллейдер бросил короткий, полный подозрения взгляд на окружающий поляну темный ельник. — Считаешь это быстро? Ты еще не видела имперские саперные легионы. Эти ребята могут крепость за пол дня в чистом поле построить. А когда идут куда-то сразу строят дорогу.

— Правда? — Пошевелив пальцами на ногах северянка склонила голову к плечу и с неподдельным интересом уставилась на собеседника. — А зачем?

— Ха… — Ллейдер глубоко вздохнул. — Чтобы по этой дороге прошло еще больше воинов естественно. И поселенцев. Чтобы эти поселенцы построили вокруг крепостей дома, чтобы вокруг этих дорог распахали землю и начали сажать пшеницу и рожь, пасти стада, ставить мельницы, кузницы и трактиры. А потом началась торговля.

— О-о-о… — Великанша задумалась. — Ты говоришь так, как будто это плохо.

— Да ничего я не говорю. — Тяжело вздохнул стрелок.

— Все равно они хорошо работают. — Пожала плечами воительница. — Я бы так не смогла.

— Эй! Фрау не желает немножко помочь? — Неожиданно крикнул словно услышавший слова дикарки, проходящий мимо валуна гармандец, красноречиво взмахнув зажатой в крепком кулаке руке киянкой и указал массивным растрескавшимся бойком на несколько десятков сложенных у одного из фургонов заостренных с двух концов деревянных кольев. — Надо есть забивать их в круг! Глубоко! Крепко! Чтобы враг или зверь есть не подкрасться и не пройти. Солнце есть скоро уже совсем скоро зайдет. Надо быстро-быстро!

— Ну вот, накликала… — Усмехнулся стрело. — Давай, иди помогать. Заодно и научишься.

Широко зевнув, северянка неторопливо закрыла баночку со смазкой, зафиксировала крышку протянутым вокруг горловины кожаным ремешком, спрятала сосуд в поясную сумку, неловко застегнула пояс, потянулась, и легко спрыгнула с валуна.

— А почему бы и нет? — Усмехнулась она и повернулась к арбалетчику. — Ллейдер, ты один посторожишь? За оружием моим присмотришь?

— Да вали куда хочешь. — Буркнул продолжающий что-то ковырять в механизме арбалета магут. — Я тебе что, папочка?

— Упаси Создатель и великие духи чтоб ты был моим отцом. — Сплюнув под ноги Сив с хрустом размяла шею и зашагала по направлению к шалашам.

— Плохой день есть? — С искренним интересом поинтересовался невысокий, но крепкий как гриб боровик, явно разменявший четвертый десяток наемник и протянув воительнице кувалду крякнув взвалил на себя вязанку кольев. — Фрау есть выглядеть очень уставший и бледная.

— В фургоне растрясло. — Вновь широко зевнув великанша с сомнением взглянув на протянутый ей деревянный молот чуть слышно вздохнула, покачала головой и с легкостью подхватив с земли вторую огромную связку кольев зашагала к границе поляны. — А еще от лошадиного запаха мутит.

— Это не есть совсем похоже на правду. Фрау выглядит так, будто она есть поссорилась со свой магутский друг. — В глубине почти утонувших за кожными складками глаз гармандца мелькнули хитрые искорки. — Но я считать, что она есть потерять мало. Фрау есть может найти лучший, хороший друг. Много очень очень хороший друзей.

— Ты так считаешь? — Поправив слегка съехавший с плеча пук деревяшек, дикарка чуть замедлила шаг и с нескрываемым удивлением посмотрела в сторону пыхтящего рядом кантонца. Я думала вы таких как я не любите.

— Это есть не совсем так. Если фрау есть желает много хороших товарищ, то может вступать в мой отряд. — Украшенное свисающими ниже подбородка пшенично желтыми усами мясистое лицо наемника разошлось в широкой, искренней улыбке. — Если фрау надеть мой сапог[1], у нее есть появятся сразу дюжина любящих братьев и один очень сильно заботливый отец.

— Сразу к делу, да? Мне это нравится. Обычно вы южане, пол дня вокруг да около бродите, так что голова болеть от слов начинает. — Криво усмехнулась дикарка и остановившись в полудюжине шагов от границы леса вытянула из связки первый кол. — Девок, что ли не хватает? — Неожиданно перехватив деревяшку двумя руками великанша шумно выдохнув резким ударом загнала ее на добрый локоть в землю. — В Ислеве не нагулялись?

— Кхм… — Кашлянул то ли впечатленный демонстрацией силы, то ли не ожидавший подобного заявления кантонец и сдвинув на затылок прикрывающий макушку айзенхут[2], озадаченно уставился на торчащий из земли кусок заточенного дерева. — Я есть иметь в виду немножко другое. — То ли от смущения, то ли от раздражения режущий слух, рубленый акцент гармандца стал еще сильнее. Наверное, мой всеобщий есть не совсем хорош. Ни один из нас есть никогда не обидит и не тронет девичью честь фрау. Мы есть сольдатен, а не бандит.

— Не вижу особой разницы, если честно. — Достав второй кол Сив залихватски крутанула его над головой и неуловимым взглядом движением воткнув его на расстоянии локтя от первого, потянулась за третьим. — И даже не знаю, радоваться мне или обижаться. — Вбив следующую рогатку, дикарка сделала пару шагов в сторону и вновь наклонилась к связке. — Конечно, не тронете. И не обидите. Пока не начнете делить серебро и не отнимите мою долю. Или не обворуете. Или ты или один из твоих воинов не решит, что ночью одному слишком холодно и одиноко, и что пора бы уже проверить, что там у северянки между ног. Или очередной деревенский ксендз не подобьет очередного старосту не платить отряду, в котором есть я. Проклятый нордлинг и не человек. И тогда вы меня и тронете и обидите. Вернее попытаетесь. А я вам херы поотрываю, и головенки поскручиваю. И меня опять посадят в яму. Создатель меня принял. А вы, гребаные южане продолжаете меня ненавидеть. Я это поняла. Мне уже объяснили. — Распрямившись во весь рост великанша скрестила на груди руки и насупившись уставилась в окружающую лагерь тьму. — Все хотят меня обмануть. — Заключила она, наконец и ибиженно выпятив губу горестно покачала головой. — Иногда я жалею, что спустилась с гор.

— Фрау есть ошибается. — Достав из своей из своей вязанки тычину крепыш вытащил из-за