учебные заведения России на предмет пропавших студентов. Так он и вышел на Павла Подлуцкого, который учился в Петербургском технологическом институте. Студент недавно стал сиротой и получил в наследство от умершего отца 8 400 рублей. Владельцы квартиры, где он жил в последнее время в Москве, сообщили, что он нашел хорошо оплачиваемую работу секретарем и съехал. В ходе расследования был найден и единственный родственник Подлуцкого, двоюродный брат, который сообщил, что недавно получил письмо от пропавшего родственника из Парижа, где тот просил отправить ему причитающиеся по наследству 8 000 рублей. Просьбу родственник выполнил, но сомнения в том, что писал действительно брат, у него остались: обычно Павел подписывал письма просто именем, а в этот раз стояла еще и фамилия.

Находящийся в это время в Доме предварительного заключения Константин Гилевич дал признательные показания, в которых сообщил, что его брат Андрей, всегда мечтавший разбогатеть, вычитал в некоем французском романе план, который показался ему вполне осуществимым и доходным. Звучал он следующим образом: застраховать свою жизнь на приличную сумму, затем найти жертву, хоть сколько-нибудь похожую на него самого, после совершить убийство без возможности опознания жертвы и, получив через родственников страховую сумму, продолжить жить под именем убитого. Когда полученные средства бы закончились, схему можно было повторить. После дачи показаний Константин совершил самоубийство прямо в камере Дома предварительного заключения.

По фото Подлуцкого хозяйка Котович и ее горничная опознали спутника мужчины, снимавшего в Лештуковом переулке злополучную квартиру. Стало ясно, что искать преступника нужно в Париже под именем Павла Подлуцкого, пока не появилась новая жертва. На удачу Гилевич отправил кузену в Москву новое письмо с просьбой выслать оставшиеся от наследства 400 рублей. Когда преступник явился в один из парижских банков за деньгами на имя Подлуцкого, предупрежденные служащие оповестили об этом полицию, после чего тот был схвачен и доставлен в ближайший полицейский участок. Там с него сняли грим и парик, которые он носил, чтобы максимально походить на предыдущую жертву. При нем нашли деньги и письмо матери.

Андрей Гилевич во всем признался, подробно рассказал, как совершал убийство Подлуцкого в квартире в Лештуковом переулке, и сообщил, что уже оформил новый страховой полис и подобрал себе секретаря, с которым собирался отправиться в Нью-Йорк. После дачи показаний Гилевич отпросился в уборную, где незаметно принял яд. Его труп был отправлен в Петербург, где его окончательно опознали Аркадиий Кошко, хозяйка квартиры Котович и горничная Владимирова.

Кроме того, была проведена экспертиза тела Андрея Гилевича и исследование его мозга, заключение которого было опубликовано в «Петербургской газете» от 2 января 1910 года: «Гилевич был совершенно здоров и совершил злодеяние при полных умственных способностях».

После того как во всех газетах сообщили о раскрытии дела, мать Гилевича пыталась потребовать от страхового общества возмещения в размере 100 000 рублей во второй раз, ведь теперь ее сын действительно умер, но получила отказ.

Пьянство и дурман

В России всегда пытались бороться с пьянством, но оно оставалось и остается проблемой. Под воздействием алкоголя совершалось и совершается огромное количество преступлений, о чем свидетельствуют сводки происшествий и в газетах XIX века:

«Вчера, 3-го декабря, в санкт-петербургском окружном суде … рассматривалось дело крестьянина Ивана Филипова, обвиняемого в убийстве и покушении на убийство… Обстоятельства дела следующие: Иван Филипов – артельщик, жил на Васильевском острове, по 15-й линии, занимал комнату, перегороженную на две половины. Подсудимому 25 лет; он женат, но жена живет дома, в Олонецкой губернии. В течение около 8 лет подсудимый находился в любовной связи с мещанкой Осининой; два года назад он разорвал эту связь и вступил в такую же с крестьянкой Тихомировой…

Вечером, 4-го октября 1871 года, возвращаясь домой, он встретил Осинину, которая объяснила ему, что поссорилась со своею сестрой… не имеет, где переночевать. Подсудимый пригласил ее к себе и, придя домой, они выпили по 2 рюмки водки, напились кофе и легли спать. Подсудимый был выпивши, так как почти целый день пил в разных заведениях водку и пиво. Часу в 8-м в комнату Филипова постучался хозяин квартиры и сказал, что пришла Тихомирова; подсудимый ответил, что он лег спать и чтоб она приходила завтра. Тихомирова ушла, но так как была дурная погода … вернулась и стала настоятельно требовать, чтобы подсудимый впустил ее…

Осинина отворила ей… и они начали между собой ссору, а затем обе обратились с упреками к Филипову, и Тихомирова потребовала у него свои вещи, говоря, что она расстается с ним навсегда. Филипов все время молчал, затем вынул из комода вещи, отдал их Тихомировой, но в то же время взял лежавший в том же ящике револьвер, вышел в другую комнату, через несколько секунд вернулся и выстрелил сначала в Тихомирову, а затем в Осинину… Осинина на месте скончалась, а Тихомирова была только ранена… Сделав выстрелы, подсудимый уронил из рук револьвер, сам упал на кровать и заснул…

Явилась полиция, раненую Тихомирову повезли в больницу, а труп Осининой оставался на месте… Филипов очнулся и на вопрос городового: «что вы сделали?» посмотрел вокруг, увидел на полу пистолет и труп Осининой, воскликнул: «Господи, что я сделал!»…

Окружной суд постановил: лишить подсудимого всех прав состояния, сослать в каторжные работы на заводах на 4 года, а затем поселить в Сибири навсегда».

Газета «Голос» от 5 (17) декабря 1871 года

«Ефремова умерла от насильственных действий ее мужа, который, в пьяном виде, почти всякий раз начинает буйствовать».

Газета «Голос» от 31 мая (12 июня) 1870 года

«4-го ноября, проживающие в 1-м участке Нарвской части, мещане Илья Гольштейн и Бер поссорились, причем Гольштейн, бывший в пьяном виде, в запальчивости ударил своего противника бывшею у него в руках медной ступкой и проломил ему голову»

Газета «Голос» от 7 (19) ноября 1873 года

Попытки бороться с «зеленым змием» с помощью сухого закона не увенчались успехом: они только спровоцировали еще большее распространение самогоноварения и подпольную продажу некачественного продукта. Едва ли не самыми частыми причинами смерти в Петербурге были алкогольная зависимость или действия людей, находящихся в состоянии опьянения.

«Что вы плачете здесь, одинокая глупая деточка/ Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы?» – пел Александр Вертинский в 1916 году. Да, к алкоголю и пьянству теперь добавился новый, более опасный враг – наркотики, ставшие спутником богемы Серебряного века и получившие широкое распространение в годы НЭПа.

В 1920-е годы морфий, кокаин, опий, гашиш и уже появившийся тогда героин употреблялись разными кругами общества. Поскольку некоторые из веществ тогда использовали в медицине в качестве обезболивающего или снотворного, наркозависимость стала настоящим бичом среди медперсонала.

Пристрастие к наркотикам было свойственно и многим дамам древнейшей профессии. Согласно анонимному опросу 1925 года женщин с «желтым