собой, тоже не были безгрешными и создавали этот образный туман, за которым скрывались тусклые очаги их благородных дел. Настроенные на битву и сражения, эти громилы погрязли в бессмысленных разговорах, представляя, как бы они сражались с тем или иным противником. А, как известно, у Святой Империи есть три самых могущественных врага: огненные саткары, мрачные хахормес и мы, бессмертные. Их размышления были смехотворны. Ведь, согласно высказываниям лармудов, они уже давно победили и саткаров, и хахормес, и нежить. И каждый думал так же, старательно избегая поднимать тему, почему же тогда краснокожие существа изредка появляются на границах Святой Империи, совершат какие-нибудь подлые дела, а после убираются восвояси. Или почему никто не может прекратить нашествие служителей дарга тьмы и возведение Туманных башен. Или почему оплоты нежити продолжают существовать, и все попытки хоть как-то избавиться от них терпят крах? Многочисленные воинства приходили на места обитания бессмертных, но все до единого складывали свои головы и пополняли это неуязвимое воинство. Об этом постоянно умалчивалось. И как бы в насмешку над ними я всё-таки решил задать этот вопрос, и как пример привёл одно событие, которое сохранилось в памяти лармуда Туониса, которого Вехойтис обратил в бессмертного. В тех воспоминаниях я обнаружил момент, когда на слуху у всех была трагедия, произошедшая с воинством Нетандала, который по приказанию улфурука направил достаточно большое воинство на оплот бессмертных, который образовался на одном из погостов, что располагался на границе Святой Империи. Взяв его за основу, я вступил с ними в беседу:

- Не так уж мы велики, как о том любим трезвонить. Ведь та нежить на Ко́лостовском упокоище до сих пор ещё находится там. И не было слышно славных вестей о том, чтобы кто-то её оттуда всё-таки изгнал.

Я приумолк, вглядываясь в их сущности. Ощущалось, как скверно сделалось им от того, что я вспомнил это происшествие. Да, эта и множество других историй уродливым пятном лежат на репутации Святой Империи, а каждый лармуд привык брать на себя все грехи и всю славу сатлармов. Один из них быстрее других нашёлся с ответом:

- Брат, эта история произошла в те далёкие времена, когда и мы-то ещё не были рождены для того, чтобы нести святость другим мирам. Зачем ты вспомнил её? Ведь мы-то никак не сможем исправить это.

Тут же его слова подхватил второй исполин:

- Да вообще неизвестно, что там происходит, на этом самом упокоище. Быть может, там уже и не осталось никого.

Мой же ответ бы таковым:

- Нежить, как известно, вечна. А потому, если их не истребить, они так и останутся на том месте, продолжая создавать угрозу для всякой жизни, которая появится близ их обиталища. Время над ними не властно. Но главным в этой истории вовсе не их наличие, а то, что Нетандалу не удалось их изгнать. Сколько в его отряде было? Три тысячи отборнейших воинов? Готов поклясться светом протектора, что бессмертных на том погосте обитало в десятки раз меньше. Так что не так уж мы и велики, получается.

Разглядывая их души, я видел, что умом они принимали мои слова, однако сердцами отвергали это и не желали мириться с собственной ничтожностью. Но вслух сказать что-либо побоялись по этому поводу. Лишь только когда я вновь отделился от них, чтобы продолжать пребывать в одиночестве и подальше от этих скверных сознаний, они принялись возвеличивать самих себя, чтобы восстановить собственную репутацию, которую попрал «этот самодовольный и маловерный отступник, готовый предать Святую Империю». Да, слова их были очень острыми, однако так принято среди лармудов, что никто из них не восстанет против себе подобного. Каждый громила держал в своём уме, что раз уж он служит в Святой Империи, раз уж Сакраарх даровал ему свою милость и свою силу, так что он удостоился чести быть лармудом, тогда всё в порядке. Для них положение человека всегда было доказательством праведности. Лерады и простые люди в их глазах стояли на одной ступени, потому что стражниками как раз становились простые люди, а, значит, меж ними пропасть не такая большая. На чародеев они не смотрят свысока. Больше не смотрят свысока, потому что сатлармам, обладающим магическими знаниями, удалось завоевать их расположение своим поведением. Лармуды видят, как эти чародеи изо всех сил стараются служить на благо Святой Империи, что не вовлекаются в пороки и скверну, а потому перестали глядеть в их сторону, чтобы высматривать нечестие и коварство. Но это же и служит их изъяном, ведь теперь они упускают из виду нечестие, которое начинает проникать в сердца ордена чародеев.

Лармуды считают праведность своим мерилом. Однако ж здесь они проявляют излишний фанатизм, из-за чего порой выходят за границы Священной Белой Книги. А ведь превышение полномочий также есть грех, который не очень-то нравится правителю. В любой системе важна точность исполнения, не допускать преуменьшения значимости слов, но и ни в коем случае не переходить границы написанного. Если уж лерады постоянно преуменьшали значение законов своей империи, то лармуды действовали совершенно иначе – ставили себя выше закона, придумывая того, чего нет в книге, дарованной Сакраархом сатлармам. К примеру, та самая проверка, которую Туонил недавно устроил Вехойтису. В Священной Белой Книге нигде не даётся руководства о том, чтобы каждый желающий войти в какой бы то ни было город Святой Империи, доказывал своё право пребывания в этом городе с помощью сражения. И да, можно бы подумать, что нигде и не запрещалось устраивать такую проверку, а потому фурук Озентвалла не совершил греха. Однако, чем примечательная Святая Белая Книга, так это тем, что там очень мало законов, но в основном записаны основополагающие истины, которые можно применять в разных условиях и обстоятельствах. К примеру, Сакраарх сказал, что каждый в Святой Империи обязан с уважением относиться к свободе выбора другого человека. Будто то благо или нечестие. Но во втором случае нужно предать отступника поруганию, чтобы он раскаялся. Однако делать это нужно с кротостью и уважением, чтобы в святых служителях не зародилась скверна. Истина в данном случае заключается в свободе. Города – это крепости, в которых каждое существо ищет убежища. И препятствовать кому бы то ни было свободно входить в крепости означало попрать истину о свободе. И не только. В Святой Белой Книге есть множество принципов, которые затрагивает это повеление фурука проверять каждого входящего в его город. Я же привёл не самый очевидный из них. Таким образом получается, что Тебентил ставил свой закон