так, все разборное, детали из алюминия, наилегчайшие! Я их в одной сумке унесу. А вот эта штуковина – чтобы вырезать зубцы ключа прямо на месте. Целая скобяная лавка, а длина всего восемьдесят сантиметров.

– Прости, а что же ты не вскрыл замок на воротах вместо того, чтобы вызванивать меня в два часа ночи? – резонно подмечает абсурдность ситуации Иеремия. Настроение у него после внезапной побудки так себе.

– Да как-то в голову не пришло! – Ключник не оправдывается, даже не пытается. Напряжение спадает, и мы втроем начинаем хохотать. – А вот это пока не готово, нужно еще пару дней.

Инструмент – словно прямиком из фантастического сериала. Ключник – талантище, чистой воды кудесник, с которым мало кто сравнится. Мастер с сорокалетним стажем, но без пенсионных накоплений и социальных льгот, вынужденный снова окунуться в работу, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Может, он и хренов бунтарь, зато из настоящих. Не то что нынешние музыканты, которые строят из себя ниспровергателей основ, а сами копируют приемчики из выступлений Дэвида Боуи тридцатилетней давности.

Стоит нам выйти из мастерской и направиться к гипсокартонному хранилищу, как навстречу нам Монстр. Он так и лучится самодовольством.

– Приехали! – В руках у него пара коробок, даже еще не вскрытых.

– Отлично, – отвечаю я.

– Проверяй скорее! – вскидывается Иеремия.

Монстр кивает: обещал ведь, что максимум через неделю вернется с результатом. С этого момента он и в самом деле не покидает ангара. Менее чем за сорок восемь часов, ночуя на диване в общей комнате, он успевает разобрать обе модели сигнализаций и протестировать все возможные решения.

«УРА!» – такое сообщение он отправляет команде в 5:18, через сорок три часа после вскрытия коробок. Вот уж действительно Монстр.

Фрагмент седьмой

Держи слово

Установка микрокамеры в хранилище

Январь 2003 года

Пеликанстраат пуста, лишь изредка мимо проезжает случайная машина. В этот час повсюду, кроме дальних платформ вокзала, куда подгоняют вагоны на техобслуживание, безлюдно. Чтобы согреться, прекрасно подошли бы глинтвейн и гуляш, каким его готовят здесь, в Северной Европе. Нам же, чтобы противостоять холоду, пробирающему до самых костей и уже заморозившему обе мои спирали ДНК, достается лишь термос кофе в машине. Время к часу, ночь длинная, а на доведение кишок до приемлемой температуры уже ушла половина сил. Сегодня мы заканчиваем последний этап подготовки, дальше – решающий шаг: нам предстоит попасть внутрь и наконец-то опустошить это чертово хранилище. Еще немного терпения, подбадриваем мы друг друга. Четыре человека, проведя кто год с лишним, а кто и все два вдали от семьи и близких, после бессонных ночей, потерянных килограммов, хронической усталости, всю свою энергию бросают на то, чтобы претворить в жизнь план, успех которого весьма сомнителен, если не сказать маловероятен. Мы словно первопроходцы, астронавты наоборот, пытающиеся достичь Луны, сокрытой в недрах Земли, защищенной несколькими слоями расплавленного металла и всевозможными инновационными технологиями.

Временами я чувствую себя главным героем комикса: это ограбление – затея настолько нереальная и амбициозная, что порой кажется, будто она мне только снится. Но сегодня все выглядит логичным и продуманным. Есть, правда, два непредсказуемых момента: охранник, спящий в коридоре, который ведет в подвал, и магнитное поле люка, которое нельзя нарушить в процессе установки микрокамеры.

Монстр, Гений и Ключник выходят из машины.

– Лямку подтяни, если грохнет обо что, все пойдет насмарку, – советую я Монстру.

В его рюкзаке – переделанный Гением огнетушитель, точная копия того, что висит у двери хранилища. Задача Монстра – подменить оригинал.

Я остаюсь снаружи, слежу за периметром. В мой мысленный перечень внесены все: охрана, полиция, сотрудники Алмазного центра, клиенты. Если замечу нездоровую активность, сразу предупрежу команду. И ключевую роль в этом играет память. Так что сегодня я на шухере.

Машину оставляем в паре кварталов. Мы заранее прикупили с десяток одноразовых телефонов. Неотслеживаемых. Их и будем использовать для связи, если понадобится. Парни пройдут через единственную слепую зону наружного видеонаблюдения на задворках здания и укроются под обычным балконом второго этажа, единственной несимметричной детали на плане здания. Отсюда Гений и Монстр по сверхлегкой складной стремянке поднимутся на балкон. Вместе им предстоит отключить оконную сигнализацию.

Ночной охранник Алмазного центра обычно сидит двумя этажами выше хранилища. Но Иеремия решил эту проблему. Он нашел способ передать охраннику весьма многообещающее приглашение в некое заведение для холостяков, а уж на месте того встретят по высшему разряду, все оплачено. На посту он точно не появится до поздней ночи. Как-то я слишком старомоден для подобных интриг.

– Все в порядке?

– Ага, – шепотом отвечает Гений.

– Отлично, до скорого.

Чтобы не привлекать внимания, я всякий раз выбираю новый маршрут, хотя улицы уже почти вымерли. Полицейские участки по обе стороны от Алмазного центра не подают признаков жизни. Последняя репетиция в гипсокартонном хранилище длилась около полутора часов. Просто так звонить парням не буду, не хочу их отвлекать.

Телефон начинает вибрировать в 2:18. Снимаю трубку.

– Дело сделано, уходим, – это голос Гения, тон спокойный, ровный. Значит, все идет по плану. Во всяком случае, хочется надеяться. Я возвращаюсь к машине и еду на условленное место встречи. Мы проработали все возможные сценарии, учли все непредвиденные обстоятельства. Парни разделяются, но через пятнадцать минут снова сходятся. Я трогаюсь, как только они садятся.

На первый взгляд, все в порядке.

– В точности так, как мы ожидали, – отчитывается Монстр.

– Намного лучше, чем мы ожидали, – поправляет его Гений. – Только от огнетушителя пора бы избавиться, а то он целую тонну весит.

– Камеру установили между верхним краем и лампочкой, штифт вошел как по маслу, заметить его невозможно.

– Уж они-то точно не заметят, – продолжает восторгаться Гений.

– Проверили, работает? – интересуюсь я, заранее зная ответ.

– Конечно, – подтверждает Гений.

Передача идет, они даже сняли небольшое видео.

– Будем надеяться, батарейка выдержит, – Монстр демонстрирует осторожность, которую я порой ошибочно принимаю за пессимизм.

– Давай, поднажми, я спать хочу, – ворчит Ключник, напоминая, что он тоже вместе с нами в машине.

Я говорю, что ему еще предстоит разрезать огнетушитель на части, а каждую надпись прокалить и затереть абразивной алюминиевой щеткой – чтобы никто не смог прочитать, что там раньше было написано.

Когда Ключник заканчивает, я останавливаюсь у мусорного контейнера за чертой города. Туда мы и выбрасываем обломки.

Фрагмент восьмой

Порода

Доплеровский радар

14 февраля 2003 года – первый день операции

До начала остается чуть больше суток: если быть точным, 39 часов 26 минут. В Антверпен постепенно стекаются туристы и любители тенниса, ожидающие финала «Алмазных игр», который состоится на следующий день после нашей операции. Винус Уильямс встретится с Ким Клийстерс, одной из лучших теннисисток Европы. Победы жаждут обе, и дело здесь не только в славе, но и в трофее, который вручат чемпионке, – драгоценной ракетке из чистого золота с бриллиантами стоимостью примерно 870 тысяч долларов. И где же хранить такую ракетку в Антверпене? Конечно же, в самом надежном хранилище на планете!

Этот этап я репетировал сотни раз вживую и столько же – в воображении, так что успел наработать мышечную память. Время постарался подгадать так, чтобы попасть в хранилище одному, а не застрять там в компании других людей. В 10:40 народу обычно немного: от момента открытия, когда многие спускаются вниз за алмазами на продажу, довольно далеко, но и до обеденного перерыва еще неблизко.

Я варю себе кофе, уже третий за утро. В 7:35 воздух сравнительно чист; отсутствие смога, вони промышленных выбросов и собачьей мочи – все это поднимает мне настроение. Забираюсь в душ, белый кафель привычно демонстрирует мне мое собственное искаженное отражение. Струя воды обжигает не хуже паяльной лампы, и я отпрыгиваю к стеклянной стенке кабины. Чтобы разбавить кипяток, выкручиваю холодный кран на максимум, отчего левая сторона тела из-за перепада температуры окончательно перестает что-либо чувствовать. Как можно называть себя развитой цивилизацией, не решив проблемы