class="p1">Святой Леонард Ноблакский, лиможский отшельник, – святой, особо почитаемый в этих краях за помощь в двух одинаково сложных задачах: заключенным и рабам – освободиться от цепей, а женщинам – выносить трудную беременность. Красивое имя, заключающее в себе, как говорят, силу льва и жар пламени. Но в первую очередь это символ свободы.

Антонио может только гадать, будет ли малыш когда-нибудь носить фамилию да Винчи. Старик только за, но мальчик родился вне брака, и право на фамилию он получит только в том случае, если отец его узаконит, а Пьеро вполне способен этого не сделать. Впрочем, неважно. Отныне и навсегда ребенок будет зваться Леонардо ди сер Пьеро ди Антонио да Винчи: «внук мой от сера Пьеро, моего сына». Сойдет и так.

3

Нотариусы и торговцы

Винчи, Флоренция, Барселона и Марокко, XIV–XV века

Название места рождения Леонардо, Винчи, совпадает с фамилией его семьи, да Винчи, в свою очередь произошедшей от родного городка. В какую эпоху? Вероятно, в тот момент, когда один из его предков, решившись круто изменить жизнь, оставил земледельческий край и перебрался в центр гражданской и политической жизни города-государства, что непрерывно наращивало мощь на протяжении всего XIII века: Флоренции.

Городок и замок Винчи, освободившись от феодального владычества графов Гвиди, связали свои судьбы со столицей еще в 1254 году и с тех пор, неизменно оставаясь верными партии гвельфов, наслаждались длительным периодом мира, наступившим во второй половине XIV века. В 1372 году власть от замкового кастеляна перешла в руки совета, состоящего из градоначальника-подеста, двух капитанов от партии гвельфов и тридцати советников.

Впрочем, к тому времени семейство да Винчи, хотя и сохранившее кое-какую недвижимость в городе и его окрестностях, уже перебралось во Флоренцию в надежде вступить в один из Старших цехов, самых влиятельных корпораций города: цех судей и нотариусов. Первым нотариусом в семье, работавшим примерно с 1330 по 1360 год, был сер Гвидо ди Микеле, которому удалось добиться полноценного обучения профессии и допуска в цех для обоих сыновей, Пьеро и Джованни. Сер Пьеро, получив нотариальную инвеституру от графа Гвидо ди Баттифолле, избирался на ключевые посты, включая и пост нотариуса Синьории, служил послом в Сассоферрато. Его карьера способствовала уверенному возвышению всего провинциального семейства в столице. До самой смерти в 1417 году сер Пьеро жил в богатом приходе Сан-Микеле-Бертельди квартала Санта-Мария-Новелла, по соседству со всей городской олигархией и всего в нескольких шагах от правительственных зданий.

Сер Джованни, начинавший вместе с братом во Флоренции, напротив, решил попытать счастья, эмигрировав в один из центров средиземноморского мира, Барселону, где располагалась богатая и многочисленная колония флорентийских купцов. Вместе с женой, Лоттьерой ди Франческо Беккануджи, он переехал в Каталонию, поселившись неподалеку от торговой галереи Льоджа-дель-Мар и строящегося грандиозного собора Санта-Мария-дель-Мар. Его сын Фрозино, получив гражданство, немедленно занялся перевозкой важнейших товаров, вроде тонкой шерсти и красителей, между Майоркой и Валенсией, в чем ему немало помогло тесное сотрудничество с компанией крупного торговца из Прато, Франческо ди Марко Датини.

Призрак несметных богатств и полной приключений заморской торговли оказался весьма притягателен. Вот и юный Антонио, сын сера Пьеро ди сер Гвидо, родившийся примерно в 1372 году, вместо того чтобы стать по примеру отца нотариусом, предпочел последовать за двоюродным братом Фрозино в Барселону.

Почти пятнадцать лет Антонио работал на кузена, уделяя особое внимание купле-продаже пряностей и сырья, необходимого для текстильной промышленности – сердца экономической мощи Флоренции и Тосканы. Бросая вызов опасностям, штормам и пиратам, он плавал из Барселоны и Валенсии на Майорку и в Марокко, путешествовал по караванным путям до Феса, столицы султаната, о чем отправлял из марокканских портов подробные коммерческие отчеты. А впоследствии обосновался в Барселоне, где вместе с Фрозино от имени короля Мартина I Гуманного взимал пошлины с флорентийских купцов.

В письмах кузену Фрозино упоминается также и имя его женщины, Виоланте. Но в какой-то момент Антонио неизвестно почему все бросил и вернулся в Тоскану. Один. И в возрасте за сорок, не имея ни имущества, ни профессии, не числясь в цехе, вынужден был начинать все сначала. Вторая жизнь, абсолютно новая и далеко не простая.

Вскоре после возвращения Антонио женился на Лючии, дочери нотариуса сера Пьеро ди Зосо из Бачерето, городка на восточном склоне Монт-Альбано, известного своими печами для обжига терракоты (одна из таких печей как раз и принадлежала новоявленному тестю). Некоторое время супруги едва сводили концы с концами во Флоренции, перебравшись за Арно, в бедный квартал Санто-Спирито, гонфалоне Драго, в документах навсегда оставшийся местом, к которому Антонио приписан как флорентийский гражданин.

В 1417 году, после смерти отца, сера Пьеро ди сер Гвидо, Антонио решил вернуться в Винчи и скромно заняться повседневными деревенскими делами: работать на земле, сдавая часть в аренду, продавать зерно и масло, улаживать споры, возводить новый дом или восстанавливать из руин древние сельскохозяйственные постройки.

Семья жила на небольшой доход от унаследованной по отцовской линии недвижимости: пары ферм в окрестностях Винчи, одна – в Костеречча-ди-Орбиньяно, в приходе Санта-Мария-аль-Пруно, другая – в Коломбайе, в приходе Санта-Кроче, пшеничного поля в местечке под названием Линари, у речки Стреда, и нескольких совсем крохотных наделов, разбросанных по всей округе; кроме того, имелись два участка под застройку: один в замке, другой в городе. Общий объем производства: 50 четвериков пшеницы, 26 с половиной бочек вина, два кувшина масла, 6 четвериков сорго. Не больно-то много.

Позже пошли дети. Много позже: Антонио уже было к шестидесяти, его жене – за тридцать.

Рождение 19 апреля 1426 года первенца, названного, в память об отце и предприимчивом кузене, Пьеро Фрозино, оказалось столь важным, а возможно, и нежданным, что Антонио, раскрыв старый нотариальный реестр сера Пьеро, сделал на последней, пустой странице этого толстого тома длинную заметку о рождении и крещении, с гордостью перечислив имена всех присутствовавших крестных.

Среди прочих есть здесь старый флорентийский друг и влиятельный сосед Кристофано ди Франческо Мазини, избиравшийся магистратом от квартала Санто-Спирито, а также юноша по имени Пьеро Сыч, двадцать пять лет спустя принявший участие в крещении Леонардо[12].

В следующий раз имя сына Пьеро возникает в кадастровой декларации 1427 года, где Антонио, несмотря на владение разнообразной недвижимостью, настаивает на том, что «не имеет никакой собственности», «ремесла» и даже «дома», поскольку семья его по-прежнему живет в «крестьянской лачуге», принадлежащей Антонио ди Лионардо ди Чекко, таким способом частично выплачивающего долги[13].

31 мая 1428 года Антонио, вновь открыв отцовский реестр, отметил рождение второго сына, Джулиано, который, впрочем, сразу же умер. Но следом за болью пришла и радость: рождение 31 мая 1432 года дочери, Виоланте Елены. А 14 июня 1436 года на последней странице старой нотариальной книги к Пьеро, Джулиано и Виоланте Антонио добавил