водил, чтобы тамошние кражи свои прикрыть. Кабы бы мы не знали, что бумаг уже сегодня в доме нет…

Девичий вой прервал ее разумные суждения.

* * *

Все стадии своей печали Нелли миновала за шесть минут: четыре заняли рыдания в колени барышни (Себастьян изображал, что не видит), две — призывание различных кар на голову коварного «поклонника» и всех мужчин вообще (Себастьян изображал, что не слышит), затем девица несколько пришла в себя. Ее отрезвление проявилось в том, что она уже задумалась о мести.

Виола еще гладила кухарку по бедовой голове, когда та подняла лицо и утерла щеку рукавом, закатанным повыше локтя.

— Вам ведь нужно теперь знать, где он живет? — спросила она.

С этого момента Нелли открылась Карнелисам новой, невиданной и дивной стороною. Не изменяя внешней сонности, девица развернула целую кампанию.

Прежде всего, она привела их к дому Армана.

Изба стояла в тупике одной из улочек Итирсиса — такой, что не совсем уже окраина, но там еще по утрам выгоняют коров. Ленивая рыжуха щипала траву прямо напротив, однако, была недостаточно тучной, чтобы прикрыть слежение за магом трех персон.

Поэтому — и это во-вторых — Нелли еще на подходах ткнула в избу пальцем и тотчас же предусмотрительно свернула на Кошачью площадь.

— Скорее на ярмарку, барышня, как бы не заметил!

Виола, изумляясь этой перемене, вслед за кухаркой пристала к первому прилавку, оказавшемуся на пути.

В особенном почете сегодня пребывали мед и соты, отчего Итирсис гудел осиным роем не только метафорически.

Кошачья площадь была более проплешиной меж улиц, чем настоящей площадью — и то по ней рассыпались столы для временной торговли, привлекая все доставучее племя крылатых. Мухи, осы и шмели блаженно топились в медовых бочках и даже здесь лезли в лицо целыми ордами. На центральных площадях от них уже спасали только маги.

Нелли точно забыла о деле — подняла один горшочек с медом и принялась неспешно его обнюхивать.

— Гречишный, — подсказала торговка.

— Разбавлен, — Нелли поставила его на место и меланхолично отмахнулась от осы.

— Почем ты знаешь? — торговка оскорбленно подбоченилась. — Не пробовала даже!

Нелли пожала плечом, ни мало не сбитая с толку.

— Чары-то слышно. Господам я такое подать постыжусь.

Себастьян действительно расслышал внутри горшочка эхо какой-то кулинарной магии, в которую он никогда не вникал. Виола, подхватив любопытное действо, тоже с интересом заглянула и стала нюхать, но получила от кухарки порицание.

— Вы чего, барышня? — удивилась та. — Здесь я сама управлюсь. Вы за домом примечайте, там ли брехун. Мелькнет в окне — можно и стражу звать.

Виола моргнула: не долго же Нелли глядела ей в очи послушным теленком! Четверти часа не прошло, слезы на рукавах не высохли — уже командует.

Однако, та шагнула дальше и столь же охотно вступила в прения с другою пасечницей, тупым упрямством выбивая вескую уступку. Виола впервые задумалась: при Нелли их меню разообразилось весьма заметно, хотя на стол расходовались те же ограниченные средства. Дерзость не мешала кухарке серьезно радеть о господской кухне, сочетая экономию с добротностью.

Распорядительница даже пожурила себя чуточку: по заморским журналам училась людей прозревать, а на свою кухарку месяц посмотреть не удосужилась!

— Я слышу главное — бумаги там, — отметка брата вернула ее к общей цели.

Все-таки Арман! Виола нашла очень славным, что их предала не Нелли, после чего и кухарка и мед покинули русло ее бурливой мысли.

— Можно звать Приказных, — изрекла она и в сомнении прищурилась: — Да стоит ли?

Себастьян посмотрел на сестру с лукавым пониманием.

— Страшишься Диего Бернардовича о своих потерях извещать, — его вердикт звучал ничуть не вопросительно.

В этом было много правды, но Виола, уж конечно, согласиться не могла — она любила полагать себя лишенной всякой робости.

— Он из Армана всю подноготную выбьет! — почти возмутилась она. — Только нам не доложится, кто «Щепке» поперек дороги стать посмел.

«И как бы не решил, что те бойчее нас управятся!» — дополнила подсказчица внутри.

Себастьян оглянулся на дом, ставший центром влечений сестрицы. В Итирсисе ее авантюризм давал обильные побеги — они выпрыгивали в самых неожиданных местах.

— Ты предлагаешь разведать самим?

Миг назад Виола ничего не предлагала и даже еще не планировала, но теперь сочла, что именно того всегда хотела.

— Я должна им в глаза посмотреть! — заявила она. — Арману и его заказчикам. Он уже в «Резонаторе», поди, наши идеи слушает!

Брови Себастьяна стали мрачны. Арман и в самом деле очень много знал, но вытрясти предателя методами Земского приказа их маленькая «Щепка» не сумеет.

— За ним потребуется очень долго наблюдать, — напомнил он, — притом не пробуждая в нем сомнений.

Девица ухватила брата за руку и стала говорить манерою, вобравшей реки меда по всей площади.

— Твои хитрые чары так ловко поддельный отчет отыскали! Не любопытно ли, куда они еще нас приведут? Приказные год бы рыскали — куда им до твоей искусной выдумки!

Древесник ничем не выдал, как дрогнула в нем гордость мастера.

— Оружейников предупрежу! — Виола нежно сбросила пылинки с рукава такого мудрого специалиста. — Серьезных новинок при нем обсуждать не станем. А Гральтенам, пожалуй, тоже интересно будет пообщаться с конкурентами.

В памяти мага восстали плечистые фигуры Дария старшего и двух рослых его сыновей. Кем бы ни оказались ушлые конкуренты — к намекам они станут очень восприимчивы.

Осталось их всего-то отыскать.

— Пуговица дрогнет, едва Арман возьмет и понесет бумаги, — прикинул юноша еще в больших раздумьях. — Но если это совершится не сегодня? Тонкий сигнал, быть может, и дотянется до «Щепки», но его там не расслышу даже я.

Виоле этого суждения хватило, чтобы зачесть себе победу — она тотчас освободила руку брата и подбоченилась вперед локтями.

— Наблюдать можно только вблизи?

Древесник оценил сигнальный артефакт в своей ладони.

— Саженей двести.

— Братцу моему доверьте пуговицу вашу наблюдать.

Прервав торги за медовый горшок, от соседнего прилавка повернулась Нелли. Неторопливая девица успевала сунуть нос везде, ничуть не уступая в этом пылкой барышне.

— Ему девять зим, но сильно вострый, — продолжила она. — Арман его никогда не видал.

Идея была не лишена разумности — о ребенке подозрений меньше, пускай весь день в канаве рядом возится.

— Терпения ему достанет? — спросила только с подозрением Виола.

Внутренняя белка шептала ей, что она сама бы с этим ни за что не справилась. Возможно, в неллиной семье медлительность была чертою общей, и в данном раскладе — весьма для дела подходящей.

— Достанет, — подтвердила кухарка. — Я ему гостинца взяла, свистульку — вот и отработает.

Себастьян