не изверги, мой друг. Просто такова их сущность. И через то, как учителя преподают знания, они как раз таки пытаются передать и свою сущность. Но делают это неправильно. Частичка закта, частичка воинственности и огромный кусок унижения и никчёмности.

- Ого, ты критикуешь учителей?

- Да нет. Я говорю, как есть. Нелегко быть сыном кольера.

Симентория немного помолчал, удивлённо глядя на своего друга, а после ответил:

- И давно ты сын кольера?

Йимир рассмеялся, потому что понял: вопрос Сима был несерьёзным. Он просто хотел выразить удивление, а слов не нашёл. Сын кольера сказал:

- Пойдём.

- Куда мы?

- Поговорим с этим Зелендвалом.

Октар удивился ещё раз, но говорить ничего не стал. Ему было интересно, что хотел сказать Йимир учителю, а также чем всё это обернётся.

- Мастер Зелендвал?

- А, Йимир, трус Зактариса? Слышал, ты должен был поступить в распоряжение Петара. Но что-то пошло не так. Опять струсил?

- О, нет, что вы, мастер Зелендвал? Наоборот, я подумал, что мне оказывается слишком много чести, чтобы со мной проводил индивидуальные занятия кто-то из учителей, поэтому я решил проходить обучение, как все

- И что? Ты ждёшь от меня слов похвалы и уважения? Раз уж ты решил обучаться, как все, то ничего не получишь. Ты можешь встать в строй и вместе со всеми учиться, а можешь идти ко всем саткарам, куда глаза глядят. Меня это совершенно не волнует.

- Вы правы, мастер. Незачем мне ожидать к себе особого отношения. Но всё же позвольте заметить, что в вашем методе обучения имеется один существенный изъян. Вы хотите воспитать в своих учениках воинственность, однако, унижая и оскорбляя их, вы теряете огромную долю наставлений. Посмотрите на них: кто-то вас боится, а кто-то ненавидит. В чём здесь наставление?

- Что, думаешь, побегал целый миссар где-то там у себя, и теперь видишь и знаешь всё? Может, хочешь занять мой место и сам поучить всех этих бездарей?

- Если позволите, то, да, конечно. Само собой, преподать все знания из огненной сферы магии я не смогу, потому что и сам пришёл сюда учиться. Но за тот алват, который я провёл тут, мне удалось кое-чего познать. И этими знаниями я готов поделиться. Но учтите, когда мы доберёмся до того, чего я не знаю, вам придётся встать на место учителя.

- Давай-давай. Меньше слов, больше дела. А я посмотрю, как тебе удастся научить. Мы уже пять хаворов бьёмся…

- Над возвратной атрополяцией закта, я знаю.

- Я даю тебе время до наступления амака. Если сможешь вбить им в голову эти знания за это время, то хорошо, я признаю, что твои методы действенны. Если нет, то ты затыкаешься и встаёшь рядом с ними.

- Договорились.

После этого Йимир обернулся к ученикам и стал их наставлять.

Сын Талата был грозным и требовательным, однако не переходил черту и не пускался унижать и кричать на тех, кто внимал ему. Сложив руки за спиной, он ходил перед ними взад-вперёд, ссылаясь на те наставления, которые они уже получили от Зелендвала, но подавал их иначе: вкрадчиво, с достоинством, но в то же самое время доходчиво и понятно. Как следствие, вечер даже ещё не успел начать превращаться в амак, а уже все, кто стояли перед Йимиром, свободно повторяли изученный приём. Мастер, который наблюдал за всем этим, исполнился уважением перед Йимиром. Для зактаров одним из главных было то, как они подают себя. И Йимир выглядел достойно, когда обучал новичков. Он не сюсюкался с ними, не возился, как с детьми, но выглядел грозно и вызывал лишь уважение. Однако Зелендвал всё-таки был высокомерен и не хотел признавать заслуги Йимира, а потому он ответил так:

- Что ж, с этим всё понятно. Я уже успел вбить им в голову большинство знаний, и ты просто использовал их. Так что в этом деле нет больших заслуг.

- Да, вы правы. Но давайте вернёмся к фактам – срок мне был отмерен до середины амака. А сейчас лишь конец вечера. Получается, я справился.

- На основании тех знаний, которые в их головы успел вложить я.

- Да, непременно. Тогда я предлагаю продолжить эксперимент. За два хавора они познают основанную на атрополяции трипиле́йную сидагуляцию красного сгустка эфира, а после этого, чтобы ни у кого не возникло никаких сомнений, я за три хавора обучу их основанному на сидагуляции эффекту раздвоения направленности. А, если и этого мало, то я готов научить их андоми́товому феномену Фаиса.

- Достаточно пафоса! Со следующего хавора мы приступим к трипилейной сидагуляции, и ты, Йимир, встанешь вместе со всеми в строй и будешь продолжать обучаться. Иначе можешь идти ко всем саткарам, куда глядят твои высокомерные глаза.

- Неужели, великий мастер Зелендвал испугался, что его ученик может оказаться лучше его?

За такое дерзкое поведение учитель бросил вызов Йимиру. И вечером на третьем уровне закта’урина состоялось сражение ученика и учителя. Первый, используя доступные знания в магии огня, дополнил их своим воображением, а также своей новой сущностью, которая сделала его уверенным в себе и дерзким, так что ему удалось одолеть учителя, который, обучая других действовать по заученному шаблону, сам научил себя этому же. Что интересно, Йимир увидел это, а потому не побоялся принять вызов. Он каким-то неведомым образом предсказал все ходы своего противника и своими ограниченными знаниями в магии огня смог противостоять могущественному наставнику. Тот, видя, как легко и просто от его стремительных и выпадов, и приёмов уходит Йимир, преисполнился гнева и продолжал увеличивать натиск. Однако по мере того, как усиление наступления не помогало одолеть наглого ученика, возомнившего себя великим учителем, он задумался выйти в этом поединке в ничью, чтобы не ударить в грязь лицом. Йимир по его действиям понял намерения своего оппонента и стал уменьшать сопротивление. Почувствовав это, Зелендвал подумал, что сумеет резко усилить натиск и победить наглеца, однако не тут-то было. Йимир было готов и к этому. Он не понимал, что с ним происходит, однако ему нравилось это странное веянье, которое возносило его над этим надменным зактаром. В уме промелькнула мысль воспользоваться этим, чтобы возвыситься над мастером. И у него даже был аргумент – учитель сам напросился, когда усилил натиск, увидев ослабление сопротивления. Йимир, конечно же, не позволил Зелендвалу нанести себе поражение, но и не стал давать волю своему странному веянью, ведь тот сам понял, что,