— Едва ли возможно, чтобы Оёси и его шестьдесят воинов из Ако пробыли в Эдо все это время, а власти не заметили их, — сказал Хансиро.

— Вы правы! — улыбнулся Хино. — Действительно, слух о том, что мстители находятся в столице, распространяется широко, но Цунаёси ничего не предпринимает, чтобы остановить их.

— Наверно, даже он понял, что их дело правое, — сказала Кошечка.

— Я не удивился бы этому. — Хино набил трубку табаком. Обычно это делал слуга, но сейчас князь отослал всех из кабинета. — Князь Уэсудзи выделил своему отцу охрану из своих лучших лучников, но не предоставил родителю убежище в далеких горных владениях. Похоже, сын Киры хочет лишь поддержать свою воинскую честь, но не желает сам вмешиваться в это неприглядное со всех точек зрения дело. Он, должно быть, тоже считает справедливым желание воинов из Ако отомстить. — Хино улыбнулся Кошечке. — Вы помните Кандзаки Ёгоро?

— Конечно, помню.

— Этот человек, переодевшись богатым торговцем рисом из Киото, получил доступ в дом князя Киры и начертил подробный план его усадьбы, особо отметив на нем расположение постов и казарм. Однако ему не удалось выяснить распорядок дня Киры. Загвоздка в том, что князь проводит часть времени в особняке своего сына — возле дворца сёгуна. Незачем нападать на нору, когда лисы там нет, не так ли?

— Вы говорите мудро, князь. — Кошечка хотела лишь одного, чтобы князь скорее перешел к делу. Терпение действительно горькое бремя.

— Еще один воин из Ако, Отако Гэнго, изобразив из себя сынка богатого торговца тканями, поступил в ученики к одному мастеру чайных церемоний, вхожему в дом Киры. Он узнал, что князь Кира назначил церемонию «Забвение года» на утро шестого числа двенадцатого месяца, а значит, накануне этого дня его можно взять в собственной берлоге. Так и решил поступить Оёси.

— Но церемония отложена! Я еще могу попасть в Эдо вовремя! — Кошечка приподнялась с места, но Хино велел ей сесть.

— Вы только добавите воды в реку. Советник исполнит свой долг. Мстители из Ако считают, что лучше умереть так, чтобы их имена оказались у всех на устах, чем жить бесславно. И потом, сомнительно, чтобы вы успели попасть в столицу вовремя. А если бы и попали, вы лишь поставили бы под угрозу тщательно разработанный план.

Кошечка сдержала гнев: Хино не понимает, как велика ее решимость. Он видит перед собой женщину, а женщины считаются от природы слабыми и нерешительными. Его вины в этом нет. Разве можно винить человека в отсутствии проницательности?

Кошечка понимала также, что если Хино захочет силой удержать ее за окруженными глубоким рвом стенами своего замка, ни она, ни Хансиро не смогут противиться его воле. Княжна Асано согнулась в изящном поклоне, как ива под ветром. Это означало, что и она не сломается под ветром судьбы.

— Конечно, вы правы, князь, — не повышая голоса, произнесла Кошечка. — Времени мало, и моя рука слаба. Но дух непобедим. И он может пролететь тысячу ри в один день.

Хино поклонился, признавая свое поражение. Угроза, не высказанная явно, была вполне понятна: если Хино станет удерживать княжну Асано у себя против ее воли, она покончит с собой. Хино не верил, что оскорбленная душа женщины станет привидением и примется бродить по коридорам его замка, пугая горничных и тревожить сон домочадцев, но скандал с самоубийством запомнился бы людям надолго.

— Судя по уже совершенным вами героическим делам, княжна, ваша выносливость достойна восхищения. Но даже вам не под силу трястись в седле несколько дней и ночей. Я закажу для вас несколько каго, которые, сменяясь, доставят вас в Эдо.

«И кроме того, — подумал Хино, — я всегда могу устроить так, чтобы носильщики добрались до столицы только после четырнадцатого числа».

В этот момент вошел паж князя и подал Кошечке письмо. В нем говорилось:

«Многоуважаемая госпожа!

Среди прислуги распространился слух, о котором Вам следует знать ради безопасности Вашей высокой особы и успеха Вашего достойнейшего, благословленного Буддой и одобренного всеми божествами дела.

Ваша нижайшая, но верная служанка

Касанэ из Сосновой деревни».

Хино велел кликнуть Касанэ, которая тут же вползла в кабинет на коленях. Трижды коснувшись пола, девушка замерла в почтительной позе, содрогаясь от мысли, что ее новость рассердит князя Хино.

— Говори, девушка. Никто не причинит тебе зла, — сказал князь.

— Одна из ваших судомоек… — Касанэ помолчала, подбирая вежливые слова, которые, возможно, уменьшат гнев Хино на слуг, сплетничающих за его спиной. — Она дарит свою любовь ученику конюха, а его двоюродный брат, гонец, женат на сестре третьего помощника заведующего оружейным складом в поместье князя Киры в Микаве.

Хино нахмурился, показывая, что ему не пристало прощать такое поведение. Он был действительно недоволен. Посторонний человек, к тому же служанка, узнает так много о его собственных слугах всего за один день. Но в глубине души князь усмехнулся. Гонец! Нечего удивляться, что слухи распространяются так быстро.

— И что же рассказала тебе эта судомойка?

— Она слышала, что главный советник Киры в Микаве узнал о прибытии ее светлости в Киото и о том, что она направилась к вам. Служащий оружейного склада передает, что из арсенала Киры взято много оружия, а это не совсем обычно. Он слышал также, что советник Киры собирается просить союзников князя Уэсудзи устроить засады на дороге и захватить ее светлость, если она попытается попасть в Эдо. Когда моя госпожа покинет ваш замок, ее жизнь подвергнется грозной опасности.

Хино обдумал новости, принесенные Касанэ. У Киры было мало друзей и почти никакого влияния, но его третий сын, могущественный князь Уэсудзи, может обеспечить отцу мощную поддержку. Хино предположил, что за всеми планами остановить дочь Асано стоит советник князя Уэсудзи, известный своей хитростью.

Хино не мог взять в толк, почему они все так беспокоятся всего лишь из-за одной женщины. Он ничего не знал о трупах, которыми княжна Асано густо устелила свой путь. Зато он знал точно: если дочь Асано доберется до Эдо, она несомненно укрепит позиции мстителей и возбудит к ним новую волну сочувствия среди горожан. Однако если внебрачная дочь его покойного друга исчезнет по дороге в столицу, никто не станет о ней вспоминать. Многие и так считают, что княжна Асано давно мертва.

Сообщение Касанэ не было неожиданностью для Хино, но оно усложнило его задачу: один из приверженцев Уэсудзи жил по соседству с ним.

— Мы могли бы отвлечь врагов хитростью, — предложил Хино.

Кошечка почувствовала, что кто-то робко тянет конец ее волочившегося по полу