него на чистой тряпице остались лишь три лепешки, луковица да наполовину опустошенный кувшин с айраном. Но и этого довольно скудного ужина было достаточно, чтобы в молодом теле Темира вновь заструилась горячая кровь, призывая все его существо к новым, неведомым делам и приключениям.

Ждать пришлось недолго. Как только начало смеркаться, Ислам-бек скомандовал:

— По коням!

Вскоре отряд, предводительствуемый беком, поскакал вверх по ущелью. Через час вдали показался огонь большого костра. В полуверсте от него нукеры Ислам-бека спешились. Дождавшись, пока все соберутся вокруг, хозяин негромким голосом приказал:

— Три человека во главе с Султаном-бобо зайдете сверху и гоните табун на нас. Ты, — указал он на одного из нукеров, — будешь направлять табун справа, а ты, — обратился он к другому, — слева! Я с остальными займусь пастухами. Все понятно?

— Понятно, хозяин!

— Хоп, бек!

— Все ясно, уважаемый Ислам-бек, — перекрывая голоса нукеров, ответил Султан-бобо, — это нам не впервой. Но среди нас — новичок. Может быть, я возьму его с собой?

— Нет, — сказал, словно отрезал, бек. — Этот джигит показал всем вам, что он уже не новичок! Если бы не Темир, то твой запоздалый выстрел мне бы уже не помог, — сказал он и, глянув на застывшее лицо Темира, отечески похлопав его по плечу, добавил: — Темир, мальчик мой, с этого дня ты теперь всегда будешь рядом со мной.

— Как только будет потушен костер, Султан-бобо со своими людьми начинают гнать табун. Первая остановка в долине. Да благословит Аллах наше ночное дело! — подождав, пока совсем стемнеет, приказал Ислам-бек.

Дождавшись, пока всадники скроются в темноте и вдали смолкнет топот их коней, Ислам-бек скомандовал:

— За мной!

Нукеры, возглавляемые беком, то и дело сдерживая коней, стараясь не бряцать оружием, осторожно приближались к костру.

Внезапно залаяли собаки. Вслед за этим послышалось конское ржание и крики встревоженных пастухов. Не давая им опомниться, нукеры вихрем налетели на сидевших у костра людей и, выхватив сабли, плашмя начали их избивать. Послышались вопли. Неожиданно один из пастухов, выхватив спрятанное в куче бараньих шкур ружье, направил его на ночных разбойников. Но тут же кто-то из нукеров выстрелил в него, и единственный человек, осмелившийся поднять оружие против ночных разбойников, рухнул прямо в огонь. Несколько секунд его тело корчилось в пламени, но вскоре замерло навсегда. В воздухе запахло подгоревшим мясом.

— Тушите, скоты! — крикнул пастухам Ислам-бек, воротя лицо от запаха сгорающей в огне плоти убитого пастуха.

Утром, подсчитывая прибыль от угнанного у другого скотовладельца табуна, Султан-бобо удовлетворенно сказал Темиру:

— Вот теперь ты заработал не только на хлеб, но и на мясо.

Глава III. Бухара. Март — апрель, 1923 год

Прошло два года. В крепком, круглолицем джигите, одетом в расшитый серебром зеленый халат, перепоясанном наборным поясом из серебряных пластин, с дорогой саблей на боку, гарцующем на лихом кауром ахалтекинце, трудно было узнать некогда худенького, забитого нуждой, но гордого горца, заброшенного нелегкой судьбой в дом гиссарского богача. Да, это был Темир, правда, после того как Ислам-бек, так и не получивший от своих многочисленных жен долгожданного наследника, его усыновил, все непременно звали его Темир-беком.

— Уважаемый Темир-бек! Ваш благословенный отец ждет вас к обеду! — крикнул скачущему в просторном домашнем манеже джигиту Султан-бобо. Дождавшись, когда тот остановит коня, он торопливо к нему подбежал и услужливо помог спешиться.

— Спасибо, Султан-бобо, — искренне поблагодарил Темир-бек старого служаку, который когда-то его наставлял, приобщая к нелегкой жизни бекской вооруженной свиты. Десятки ночных и дневных налетов на кишлаки проделали они вместе, прежде чем десница Аллаха коснулась его макушки, и он на всю жизнь был осчастливлен Ислам-беком. Еще свежо было в памяти поистине чудесное событие, которое произошло несколько месяцев назад, когда Ислам-бек, созвав к себе в гости самых богатых и уважаемых соседей, неожиданно заявил:

— Как плохо, господа, когда человек, познавший жизнь, имеющий власть и уважение в обществе, не знает, кому же накопленное праведным трудом богатство передать. Проходит жизнь, а Аллах так не дал мне долгожданного сыночка.

Гости сочувственно зацокали языками.

— Прямо не знаю, что делать. Четырех жен имею по закону. Трем дал развод за бесплодие. Каждый день молю Аллаха дать мне наследника, но отверз уста свои Всевышний от меня, и нет мне от него милости. Что посоветуете, уважаемые гости?

С места встал среднего роста старик-казий, одетый в белоснежный халат, с огромной белой чалмой на продолговатой голове. Воздев руки к небу и что-то пошептав вправо и влево, он дребезжащим голоском предложил:

— Есть весьма одобряемый шариатом обычай: усыновите достойного юношу и сделайте его своим кровным сыном!

— Но где найдешь юношу, который бы мог радовать меня сегодня и стал бы опорой в старости?

Казий обернулся к Темиру, стоящему в ожидании приказаний хозяина за спинами гостей, и деланно поклонившись ему, со сладчайшей улыбкой на устах произнес:

— Да вот он! Крепок и силен, как снежный барс, смел, как бадахшанский тигр. Насколько я слышал, он не раз выручал вас, уважаемый Ислам-бек, от смертельной опасности.

— Да! — гордо сказал бек, подозвав джигита к себе. — Темир, мальчик мой, ты согласен стать моим сыном?

Темир, пораженный до глубины души таким неожиданным предложением, словно онемел.

Глядя на лоснящиеся от жира удивленные лица местных богатеев, он, с трудом собираясь с мыслями, напряженно думал, что же ответить хозяину. За два года он привык к постоянным походам. Его уже не мучили мысли, правильно ли он поступает или нет, помогая хозяину, действующему от имени самого эмира. Тем более что ишан ближайшей мечети и местный казий, провожая нукеров в очередной поход, благословляли их именем Аллаха. Поняв, что все, что делает бек — на благо эмиру, а значит, и его родной Бухаре, Темир особенно не задумывался над своей жизнью. Он хотел когда-то стать воином — и стал им. Он хотел иметь своего коня — и хозяин за все его труды наградил его буланым скакуном. Пообтершись среди хозяйских нукеров, Темир уже не хотел стать воином эмира, потому что знал, что эмирская армия терпит поражение за поражением от большевиков. Все, чего он хотел, будучи нукером бека, Темир уже имел, и ничего другого ему не было нужно, если не считать черноглазой Юлдыз, которая, он знал, ждала его в своем поднебесном кишлаке. Все эти мысли с быстротой молнии пронеслись у него в голове.

«Если я откажусь, то кровно обижу своего благодетеля. А если соглашусь, то могу потерять Юлдыз. Ислам-бек никогда не согласится взять в дом дочь простого пастуха», — напряженно думал он.

— Соглашайся, сынок, — льстиво