обороне. Мы называем это «укусом

Барракуды».

Дрю чисто выиграл фейсконтроль, и я уже в движении, бегу на коньках назад к нашей

синей линии. Он с невозмутимой легкостью передает мне шайбу, а затем взлетает, как

ракета, по центру льда. Защита «Викингов» рушится вокруг него, думая, что он идет в

отрыв.

Я осматриваю лед, а сердце стучит в ушах. Это тот самый момент, когда все наши

тренировки либо окупятся, либо мы окажемся в затруднительном положении. Я завожусь

так, как будто собираюсь отдать пас «Аве Марии», и защитники кусаются, отрываясь от

Дрю, чтобы перехватить мяч.

Сосунки.

Нежным прикосновением я перебрасываю шайбу через две клюшки прямо на лопатку

Дрю. Он даже не сбивается с шага, прорываясь сквозь зияющую дыру в их защите.

Толпа затаила дыхание.

Дрю оказывается один на один с вратарем, и я вижу, как напрягается каждый мускул его

тела. Он делает обманный выпад влево, затем вправо, затем снова влево. Сайт Вратарь

переигрывает, растягиваясь, как морская звезда после слишком большого количества

гоголя-моголя.

Время замедляется, когда Дрю наносит мощный удар по шайбе.

Я наблюдаю за тем, как шайба проносится по дуге над трепещущей перчаткой вратаря и

целует верхний угол сетки с тихим щелчком.

Тишина.

Затем арена взрывается шумом, наши болельщики вскакивают на ноги, кричат и кричат.

Из динамиков раздается голевой гудок, и я бросаюсь к Дрю и заключаю его в медвежьи

объятия.

Мы бежим к нашей скамейке запасных, чтобы похлопать друг друга по плечу и помахать

кулаками. Тренер Донован одобрительно кивает нам. Его обычное суровое выражение

лица трескается ровно настолько, чтобы показать, что он доволен.

По громкой связи раздается голос диктора. «Забиваем за Барракуды», номер двадцать

семь, Дрю Ларни! Ассистировал номер семь, Жерард Гуннарсон!»

Дрю уже говорит о следующей игре, но я не обращаю внимания на его слова. А пока я

просто хочу насладиться этим моментом — первым голом в сезоне. Первым из многих.

__________

В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ТОГО, КОГО ВЫ СПРОСИТЕ, БЫТЬ ВПЕЧАТАННЫМ В БОРТ

МОЖЕТ быть либо веселым, либо мучительным. Для меня это восстановление силы. Нет

ничего лучше, когда двухсот с лишним килограммов парень расплющивает меня как блин, а болельщики в ужасе отпрыгивают назад.

Иногда бывает кровь, но не сегодня.

Для тех, кто следит, меня ударили о доски не менее пяти раз, и мои глаза уже не могут

оторваться от черепа. Я трясу головой, пытаясь прогнать паутину, но это только усиливает

боль. Викинги играют в физическую игру, и я - их любимая мишень.

Несмотря на затуманенное зрение, мне удается перехватить небрежный пас и проскочить

по льду. Толпа ревет, когда я набираю скорость и пробираюсь сквозь защитников

«Викингов». Краем глаза я вижу, как Дрю прорывается к сетке с клюшкой наготове.

Но прежде, чем я успеваю отдать шайбу, я чувствую резкий треск между лопатками. В

следующий момент я с бешеной скоростью несусь к бортам. Я держусь, чтобы не

удариться, но это все равно что пытаться остановить товарный поезд с помощью

перышка.

БУМ!

Мой шлем трескается, когда я сталкиваюсь с бортом. На мгновение я не знаю, в какую

сторону подниматься, потом гравитация берет верх, и я скольжу вниз по бортам, как герой

мультфильма.

Я неподвижно лежу на льду, как человеческая морская звезда. Я не двигаюсь. Я не дышу.

Все вокруг болит. Потолок арены колышется, и белые огни сбиваются в

головокружительном танце, когда я пытаюсь сфокусировать взгляд. Я моргаю, раз, два, надеясь, что это рассеет туман, осевший в моем мозгу. Но этого не происходит.

Секунды превращаются в минуты, пока я пытаюсь сохранить сознание. Холод льда

просачивается сквозь мое снаряжение, и звуки, которые раньше были четкими и ясными, теперь превратились в приглушенный гул. Я знаю, что болельщики кричат, а судьи дуют в

свистки, но ничего из этого не слышно.

Я слишком хорошо понимаю это чувство. Добро пожаловать в раздел сотрясения мозга...

ох, черт, я сбился со счета.

Коньки, врезающиеся в лед, становятся все громче по мере их приближения. Я вижу лицо

Дрю, его рот произносит слова, которые я не могу разобрать. Озабоченность проступает

на его лбу. За ним быстро следуют Оливер и Нейтан, их выражения одинаково

напряженные.

«Джи-мен, ты в порядке?» Голос Дрю наконец пробивается сквозь дымку.

Я киваю, но это движение вызывает у меня приступ тошноты. «Просто... перевожу

дыхание». Боже, даже говорить больно.

«Это был грязный удар», - хмыкает Оливер. «Гребаные викинги».

«Их тренер ведет себя так, будто ни черта не видел», - добавляет Нейтан.

Дрю наклоняется ближе ко мне. «Ты можешь встать?»

Я делаю глубокий вдох и заставляю свои конечности двигаться. Мои руки скользят по

льду, когда я пытаюсь приподняться на локтях. Мир кренится, и я падаю обратно вниз, а в

глазах вспыхивают звезды.

Да, это нехорошо.

Тренер Донован уже у бортов, выкрикивая непристойности, от которых у моей мамы

случился бы сердечный приступ. Он так зол, что вена на его лбу вот-вот лопнет. Его лицо

такое же красное, как и волосы, и я истерически смеюсь.

Все смотрят на меня, думая, что я сошла с ума. Возможно, так оно и есть.

Где Марти, когда он нам нужен? Он врач команды, и отличный врач.

Тренер кладет мясистую руку на плексиглас и кричит: «Гуннарсон! Поговори со мной!»

«Думаю, у него сотрясение мозга», - отвечает Дрю.

Двое игроков «Викингов» подбегают к нему на коньках, один из них - Андерс Крафт, их

капитан и предполагаемый перспективный игрок НХЛ. Он выглядит почти извиняющимся

от лица своего товарища по команде.

«Извините за это», - говорит он. «Это было не специально».

«Оставь это», - огрызается Дрю.

У меня сейчас нет сил играть в миротворца. Все, что я могу сделать, это надеяться, что

кто-нибудь позвонит моим родителям, потому что я уверен, что вот-вот потеряю сознание.

«Ларни, Джейкоби, отведите его на скамейку», - говорит тренер Донован.

Дрю и Оливер просовывают руки под мои и медленно поднимают меня. Мои ноги

беспомощно подгибаются под меня, когда они наполовину волокут, наполовину несут

меня к скамейке.

Новые волны боли проходят по моей голове и шее, и я громко стону. Я падаю на скамью, как мешок с картошкой. Марти бросается