иное. А принц, значит, осмелился сказать брату, что тот неправ. И его тоже отправили в ссылку, как господина графа?

Но слухи донесли, что не в ссылку, а в дипломатическое путешествие — на Восток Срединного моря, с какими-то важными письмами и предложением договора, что ли. Принц-дипломат? Или принц — глава миссии, а дипломат у них там кто-то ещё?

В общем, это то, что Шарло рассказал мне о принце, а потом запнулся и сказал, что обо мне не слышал. Я же отчётливо увидела, что врёт, вот прямо увидела. Посмеялась, дёрнула его за ухо — впрочем, несильно — и велела говорить, как есть.

Как есть звучало так — вдова Гаспара тоже не справится с управлением, продаст себе в убыток и останется на бобах. Более того, даже обсуждали, кто из моих кавалеров на балу предложил мне лучшую цену — господин Варан, барон де Сен-Сов, господин Лавуа или кто-то ещё. И хватило ли у меня ума согласиться на лучшие условия. Очевидно, не хватило, смеялась я про себя.

Ладно, всё это перемелем и переломим, просто не сразу, а постепенно. Пока же…

— Шарло, что говорят о том доме, в котором разместился его высочество со свитой, и насколько сложно туда попасть?

Парень пожал плечами.

— Маги там в охране, — только и сказал.

И так сказал, что стало понятно — простым людям ловить нечего. Но… мы ведь тоже немножечко не простые люди?

К обеду пришёл господин Палан. Мы ждали его — обсудить новости. Я первым делом сообщила обо всех слухах, которые наловил по городу наш Шарло.

— Видите, мы стали местным развлечением. Люди с удовольствием следят за развитием событий, — вообще не этом можно было и денег заработать каких-нибудь, ну там тотализатор открыть, или ещё что, но я пока не слишком понимала, как это сделать в местных реалиях.

— Ну так в Массилии давно не происходило ничего особенного, — пожал плечами господин Палан. — Корабли приходят и уходят, состояния складываются и меняют владельцев. А тут — тяжба за большие деньги и ещё большие возможности. Многие прикидывают на себя — что бы делали, доведись такое до них, и что попробовать заполучить, если собственность семьи де ла Шуэтт будет-таки продаваться. Господин Гаспар ни за что бы не продал, вот все и оживились.

— А что известно о следующем заседании суда? Когда нам готовиться? И удалось ли позвать обратно в город нашего господина Тиссо?

— Господин Тиссо известил, что не вернётся до сентября, у него слишком много забот в его владениях, — пожал плечами господин Палан. — И господин судья говорит, что должен отложить следующее заседание до его возвращения.

— Или до того момента, пока принц отправится по своим делам на Восток? — поинтересовалась я.

— Или до того момента, всё верно.

— Как вы думаете, господа, знает ли принц о нашей тяжбе и о том, что его имя упоминается в связи с такими делами? — поинтересовалась я у своих.

— Если и знает, — пожал плечами господин граф. — Понимаете, Викторьенн, каждый день много людей желают привлечь его внимание к своим бедам. И безусловно, он выслушивает кого-то, принимает каждый день.

— Давайте запишемся на приём, что для этого надо? — воодушевилась я.

— Написать прошение и доставить секретарю его высочества.

— Подскажете, что писать? Несчастная вдова, которую притесняют родственники мужа, и всё такое?

— Попробуйте, — усмехнулся граф.

— А секретарь — что за человек? Он передаст моё прошение его высочеству?

— Должен, весь вопрос в том — когда.

— Давайте пробовать, несите перо и бумагу, и я всё напишу.

Я написала прошение, добавила эмоций в формулировки, журналистка я или кто, в конце концов? Подписала и попросила господина Палана доставить, как-никак, поверенный, человек серьёзный. Он доставил в тот же день, и мы стали ждать.

Прождали неделю. Не изменилось ничего. Или наше письмо не прочитали, или не придали ему значения, или просто таких писем там тыщща штук и до всех руки не доходят.

Я теряла терпение, бесилась и получала на орехи от господина графа, потому что в таком состоянии теряла над собой контроль, и над своей силой тоже. Вдыхала, выдыхала и начинала снова.

А потом подумала, что раз здешние традиционные меры не работают, то пришла пора нетрадиционных.

Я начала с ближайшего ко мне кандидата в помощники.

— Скажи-ка мне, Шарло, а умеешь ли ты распространять слухи? Или только собирать? — спросила я у своего подобранца.

— Распространять? Это как? Рассказать, что вы уже получили ваше наследство? — откликнулся парень.

Он был вечно голоден, как нормальный беспризорник. И сейчас тоже при моём появлении спрятал недоеденный кусок хлеба. Я махнула рукой — ешь, мол, что с тобой делать, заходи в кабинет, садись и ешь. Понятливый малый проглотил хлеб в мгновение ока и уставился на меня.

— Рассказать, но не о том. И попросить рассказать знакомых людей. Но мне нужно хорошенько подумать, как подать информацию.

— Как — чего?

— Не обращай внимания, — отмахнулась я. — Например, ты рассказываешь приятелю о том, где и как ты сейчас живёшь… рассказываешь ведь, так?

— Да не особо. Думаете, вот прямо все за меня сильно рады? Думали, меня уже повесили, а меня не только не повесили, но ещё и в доме поселили, на службу взяли и кормят.

— Но есть, с кем поболтать?

— Есть, — кивнул он.

— И если ты расскажешь, что судья де ла Порт замахнулся на нашего принца, тебя будут слушать? Де ла Порта не любят, как я понимаю.

— Куда там не любят! Терпеть не могут!

— И если за ним нашёлся грешок, о нём будут болтать на площадях?

— Будут. Но не все, и осторожно.

Вообще я давно уже подумывала о том, чтобы устроить де ла Порту чёрный пиар. И если его не любят, то так даже ещё и проще. Другое дело, что это дома я понимала, как сделать, или же кому заплатить и обговорить объём работы, чтобы сделали.

— А газеты у вас есть?

— Не-а, а это что?

— Ну, такой листок, где новости печатают.

— Новости объявляют на площади.

— Не пишут? Только объявляют?

— Написать можно на заборе.

— На заборе — святое дело. Где забор? Кому заплатить, чтобы написали?

— Да я и сам