линия говорила о силе и грации, о мужественности и страсти, о повадках опасного, но завораживающего хищника.

Да уж, судя по тому, что находится у Грэма Фрейзера ниже пояса, ясно, почему Амара вцепилась в него мертвой хваткой.

Фрейзер вошел в воду и тряхнул мокрыми волосами — кадр из рекламы мужского парфюма. На такое, как на огонь и воду, можно смотреть бесконечно.

Это, конечно, прекрасно, так невыразимо прекрасно, но пора бы и честь знать. Он поплыл, причем не как-нибудь, а баттерфляем. Я знала, что это самый сложный стиль плаванья, который требует большой силы и натренированности.

И если я буду так же прятаться за своим камнем, то буквально через пару минут буду уже в полной зоне видимости Грэма.

А там…

Страшно подумать, что произойдет…

Возьмет, да и сразу начнет меня топить, с него станется.

Возможно, Грэм все еще под действием того яда, который подмешала ему Амара, а может, и нет.

Возможно, он узнает в преобразившейся мне Виолу, а, может, как говорил, Канефрон, и нет.

Проверять не хочется.

Я нырнула под воду и дождалась, когда Грэм окажется далеко впереди, после чего обогнула камень, и тихонько-тихонько вылезла на берег.

Муженек уплыл уже так далеко, что находился практически на границе видимости. Можно сказать, слился с горизонтом.

Вот и прекрасно, дорогой…

Может, ты появился тут как раз ради моего спасения, а не чтоб погубить.

Пригибаясь к земле, я кралась по песку, пока не достигла его небрежно брошенной одежды.

Рубашка!

Она даже сойдет мне за платье!

Я жадно схватила рубаху Грэма, но на радостях совсем позабыла о бдительности.

Некая яростная, дикая и бешеная сила схватила меня и развернула к себе.

При этом я намертво вцепилась в эту рубашку, мысленно пообещав, что отпущу ее только, если умру. Да даже если и умру, все равно не отпущу!

Как того и следовало ожидать, я оказалась плотно прижата к мощной груди Грэма, покрытой капельками морской воды.

Сама я тоже не была сухой, поэтому его рубашка, которую я прижимала к себе, тотчас сделалась мокрой и мои соски проступили сквозь тонкую белоснежную ткань.

Будь он проклят!

Кто же знал, что муж так быстро плавает?

— Это что же у меня тут за воровка такая с утра пораньше?

Фух, не узнал!

И вроде убивать пока не собирается.

По крайней мере, это радует.

— Я не воровка… Отпусти, и я все объясню.

Я старалась не смотреть ему в глаза, потому что все еще боялась, что Грэм узнает во мне Виолу.

Но это было не единственной причиной!

Я была почти голая, а он — так и вовсе обнаженный, но совершенно не стеснялся своей наготы. В общем-то понятно, такого не стесняются, таким гордятся.

Но он был слишком близко, и это нервировало.

Кожа под его сильными пальцами, которыми он стиснул мои плечи, начала гореть. И это я даже не говорю о своих губах, на которые Грэм смотрел как-то уж слишком жадно.

— А если я не хочу отпускать тебя?

Я не выдержала, подняла голову и с вызовом посмотрела в его серые глаза.

Он же смотрел на меня совсем по-другому, не так, как на Виолу. В нем не было ни багровых вспышек ненависти, ни презрения.

В нем была заинтересованность.

Если не сказать больше.

— То это уже насилие.

— Правда?

Грэм поднял руку и, едва касаясь, провел по моему оголенному плечу и ласкающим движением поднялся вверх, к ключице.

Очертил пальцами выступающую косточку и замер около груди.

Меня словно ударило током.

Широко распахнув глаза, я смотрела на мужчину.

— Кто, кто… вам позволял?

Грэм разжал руки и показательно отступил назад.

При этом его откровенный оценивающий взгляд скользнул по моему телу, едва прикрытому его влажной рубашкой.

— Ты похожа на наяду, — хрипло проговорил он. — Может, ты и правда полубожество?

На нем самом, по-прежнему, никакой рубашки не было!

Я очень сильно старалась не смотреть вниз, но случайно посмотрела и густо-прегусто покраснела…

— Может, ты все-таки оденешься?

— Здесь я имею полное право ходить в чем угодно.

Он хохотнул, но брюки все-таки надел, и слава всем богам! Иначе я бы уже просто сгорела со стыда. Впрочем, я и так была к этому близка.

— А вот ты, душа моя, проникла на частную закрытую территорию, и к тому же собралась обокрасть ее владельца.

Правда, угрозы в его тоне прозвучало мало. Сказано это было с ухмылкой и абсолютно откровенным взглядом, которым он меня с удовольствием оглядывал.

Я не могла выдерживать на себе этот взгляд, под которым кожа покрывалась мурашками.

— Отвернись — я оденусь!

— Поверь мне, солнышко, так гораздо, гораздо лучше, — оскалился Грэм.

Ну и ладно!

Пусть смотрит, гад!

Я с независимым видом расправила его рубашку и натянула на себя. При этом Грэм явно увидел все, что хотел увидеть. Я видела, как вспыхнули его зрачки.

Правда, эта манипуляция не особо помогла — мокрая рубашка облепила, как вторая кожа, и все-таки я почувствовала себя хоть чуточку, но увереннее.

— Не припоминаю, чтобы отдавал тебе ее, — выгнул бровь Грэм.

Разозлившись, я принялась стаскивать с себя рубаху, чтоб швырнуть в его довольную рожу, но Грэм поднял руку:

— Ладно, наяда, можешь оставить себе… Если твой рассказ о том, как ты тут оказалась, будет достаточно правдоподобным, конечно.

Я закусила губу.

Не буду же рассказывать, что я тут по милости его любимого дракона!

ГЛАВА 66

Он внезапно сделал шаг ко мне, и провел по моей нижней губе большим пальцем — там осталась пара алых капель.

Я чуть в обморок не упала от этого откровенного прикосновения!

Боже, почему я так ярко его чувствую?

— Надо же, прямо до крови прикусила… — Грэм склонил голову набок. — Неужели так тяжело придумать такое объяснение, чтобы я поверил?

— Я купалась неподалеку и случайно заплыла на вашу территорию. А выйти на берег не могла, потому что моя одежда осталась там, где я заходила в воду. Мне нужно было попросить тебя о помощи, но я постеснялась.

— О, оказать помощь такой девушке — честь для меня. Что ж, давай сходим на твой пляж и найдем твою одежду…

— Это далеко и я уже не помню, где ее оставила. Я вообще не из этих мест и плохо ориентируюсь у вас тут.

— Понимаю, — Грэм вроде бы покивал, и тут как выдал, — А там, откуда ты родом, леди тоже купаются голышом, без купального костюма?

— С меня его волной смыло! — огрызнулась я. — Уж