могу осмыслить, что магистр Паркатис, точнее тот, кто позаимствовал его личность, на самом деле мой двоюродный брат! А моя мама – младшая дочь короля фениксов! Как же так все сплелось…

– Таша?

– А?

Я вскинула голову и поняла, что слишком долго молчала, уйдя с головой в переживания.

– Это все? – уточнил Айзен.

– Да. Наш феникс – это принц Сильхард, сын принца Гардерия, старшего сына и наследника короля Ниттериуса. Он сказал, что хочет отомстить драконам за уничтожение Даргемии и ее жителей.

– Отомстить невинным! – один из магов в сердцах рубанул рукой воздух.

– Верно! – поддержали другие. – Даже у драконов уже десять поколений сменилось, а у людей и того больше. Кому он собрался мстить?

– Все злодеи ищут себе оправдания!

Крошечное помещение наполнилось шумом. А я с тоской обнаружила, что хорошо понимаю Сильхарда. Когда душа требует мести, какая разница, кто попадет в ее жернова? Дело ведь не в том, чтобы отомстить обидчикам, а в том, чтобы утолить свою жажду крови. Потому и говорят: хочешь мстить, вырой две могилы – для врага и для себя.

Свою могилу Сильхард вырыл моими руками.

Мужчины о чем-то спорили, после вновь склонились над картой и долго решали, что делать дальше. Вскоре Айзену пришло сообщение от Руддерхара, что студенты нашлись. Все живы-здоровы, достигли Исткирии и были приняты в крепости Дормервар. Крепость тоже подверглась нападению, но гарнизон устоял.

Я встрепенулась:

– А Миркула?

Последние полчаса я дремала, сев на лавку и привалившись плечом к стене.

– Ее еще ищут, – Айзен внимательно посмотрел на меня. – Кажется, тебе пора отдохнуть.

– Нет-нет, я в порядке, – попыталась встряхнуться и сделать сосредоточенное лицо.

Но глаза закрывались сами собой.

Я и правда очень устала.

Сегодня мне пришлось несколько раз побывать на грани смерти и принудительно перейти из одной ипостаси в другую. Повезло, что при смене облика на физическом теле зарастают все раны. Но на это уходит уйма сил и энергии. А пополнить их негде. Украсть не получится, а просить Айзена поделиться я не могу. Ему тоже досталось.

– Все, идем. Найдем тебе укромное место.

Айзен не стал слушать моих возражений. Отдал пару коротких приказов, потом подошел ко мне и молча подхватил на руки.

Я возмутилась по привычке, но тело не пожелало вырываться из крепких, надежных рук. Наоборот, вопреки воплям разума, оно плотнее прижалось к принцу и положило голову ему на плечо. А потом – какой позор! – у всех на глазах обвило его шею руками.

Клянусь, это была не я. Или я была не в себе!

“Ламаррис, – прошелестел по краю сознания теплый голос, – моя хрусталинка…”

Надо признаться, это было приятно. Я расслабилась в объятиях Айзена и засопела от гордости. Ведь Ламаррис – это тоже я. Не отдельное существо в моем теле, а всего лишь грань моей личности.

Кажется, я так пригрелась в его руках, что уснула еще до того, как принц принес меня в обещанное “укромное место”. Провалилась в черную бездну без сновидений. Не помню, как он ушел, не знаю, сколько спала. Может, несколько минут, а может – часов. Только внезапно ощутила сквозь сон, что Айзен снова рядом.

То, на чем я лежала, скрипнуло и прогнулось под весом его тела.

– Моя хрусталинка, – услышала тихий шепот.

А потом принц коснулся ладонями моих щек.

Миг – и мои губы оказались в плену его губ.

Наверное, он хотел просто поцеловать меня и оставить в покое. Но я с готовностью начала отвечать. Очень быстро невинное прикосновение губ превратилось в ненасытный, жаркий поцелуй.

– Таша, – прошептал Айзен, пытаясь оторваться от меня.

Но я вцепилась в него как клещ, обвив руками и ногами и не слишком понимая, сон это или явь. В тот миг мне было все равно.

– Нет! – простонала ему в губы. – Не уходи!

– Не уйду, – выдохнул он, – обещаю.

Я целовала его, не размыкая ресниц. Боялась, что если открою глаза, то окажется, что мне все приснилось. Что я до сих пор в том лесу, окруженная дроу или вампирами. Что из моих ран хлещет кровь, а вокруг идет бой.

Я не хотела туда возвращаться. Наоборот, хотела забыть обо всем, что пережила и увидела. Вычеркнуть последние сутки из памяти. Стереть. И жить дальше так, будто ничего этого не было.

Похоже, Айзен разделял мое желание. Его руки сминали одежду. Поцелуи становились все горячее. Я понимала, к чему все идет. И понимала, какими будут последствия. Но мне уже было плевать. Я хотела забыться.

Когда Айзен начал расстегивать мою форменную рубашку, я открыла глаза. Наши взгляды встретились, и в его пылающих золотом расширенных зрачках я увидела неприкрытую страсть дракона.

– Таша… – принц замер, ожидая, что я его оттолкну.

Но вместо этого я сама стащила рубашку через голову и отбросила прочь. А потом притянула его к себе.

***

Может, все дело в том, что нам пришлось пережить. Может – в истинности нашей пары, в окрепших чувствах или взаимном притяжении. Но я не хотела, чтобы Айзен останавливался.

А он будто чувствовал это.

Его поцелуи становились все жарче и чувственнее, ласки – откровеннее. Его прикосновения отзывались в каждой клеточке моего тела крошечным электрическим разрядом. Жар нарастал и носился по телу волнами, причиняя сладкую муку.

Я не заметила, как мы оба оказались без одежды. Кажется, я сама срывала ее и с Айзена, и с себя. Но вот он замер, глядя жадными, голодными глазами на мое тело. Я инстинктивно прикрыла грудь и почувствовала, как вспыхнули щеки. Но не столько от стыда, сколько от понимания: поздновато смущаться-то…

– Надеюсь, нам никто не помешает, – прошептала какую-то ерунду.

И удивилась своему хриплому голосу.

– Пусть только попробуют! – выдохнул Айзен.

Он навис надо мной. Я провела пальцами по его плечам и груди. На его коже то появлялась, то исчезала бронзовая чешуя с металлическим отблеском.

Утратив феникса, я утратила и способность видеть магию. Однако как любой могла видеть ауру. А аура Айзена была сейчас в шрамах – черных полосах, испещривших ее вдоль и поперек.

Физическое тело принца зарастило раны, когда он стал человеком. Но они не прошли бесследно. Нужно много времени, может быть, годы, прежде чем с ауры полностью исчезнут следы от соприкосновения с разрушительной темной силой.

Айзен не дал мне долго раздумывать. Наши губы снова соприкоснулись.

На этот раз он целовал жадно и властно. Сжимал меня и в то же время дарил наслаждение. Его руки и губы изучали мое тело. А я дрожала от