же рассказала ей о словах Жироля — сразу же, как только он убрался, а я поднялась наверх. Тереза хотела обсудить платья, а я вывалила на неё всё, что сама услышала.

— Знаешь, а ведь он прав, — сказала Тереза. — Потому что никто так не делает. Говорят, давным-давно господа садились за стол вместе со всей прислугой, ну так когда это было, никто уж и не упомнит. Сегодня, конечно, тебя послушались, но меж собой говорили, что ты стала странная.

— Если странная я им не подхожу, они же могут найти себе другой дом, так? — пожала я плечами.

Вообще мне не нужен такой большой штат прислуги. Поэтому…

— Могут, но не захотят. У нас дом большой и сытный. Просто не испытывай их терпение, да и всё.

— Хочешь сказать, вот прямо всех не порадовал сегодняшний ужин? — надо же знать, правда?

— Они не привыкли есть вместе с нами. Да и нам было неловко. Ты могла просто поблагодарить их за то, что держались тебя. А могла и не благодарить, а дать по паре монет, это было бы действеннее. И вообще тебя, конечно, уважают за то, что ты отстояла наследство, но меж собой говорят, что ты слишком добрая и тебя будет легко обмануть.

— Это ещё почему?

— Ты ведь со всеми вежлива, не кричишь ни на кого за оплошности, ещё не велела никого высечь.

О, а нужно было, да?

— Ладно, я поняла. Подумаю.

Вообще если я всё правильно поняла, и эту страну ждёт впереди революция, то как лучше держаться? Не отступать от принятых правил поведения или наоборот, показать, что видишь в служащих тебе людях именно людей? Революция не на пустом месте выросла, вообще нужно приглядеться хорошенько, что тут и как. Пока я ничего не поняла насчёт возможных притеснений третьего сословия, но может быть, я просто слишком занята своими делами и ничего не вижу?

Во всех тех людях, что живут в моём здешнем доме, я видела скорее штат сотрудников, чем прислугу. Поэтому всегда здоровалась первой, благодарила за всё, что для меня делали, и вообще не подозревала, что это может быть как-то не так истолковано. Никого не высекла, значит. А высечь может кто-то другой, не я, или нужно собственноручно? Ладно, спрашивать не буду, и так уже тут про меня думают всякое.

— И зачем нам ехать на ферму, люди тоже не понимают, — говорила тем временем Тереза.

— Ну вот расскажешь, значит, или пусть Франсин твоя расскажет, что мы здесь делали. И что если бы не этот заказ, то с продуктами пришлось бы поужаться. Пряностей бы точно не купили, а может и колбас каких приличных.

— Конечно, ты всегда жалела несчастных нищих и обездоленных, — улыбнулась Тереза и взяла меня за руку. — Нужно было догадаться, что когда тебе в руки попадут деньги, ты не перестанешь это делать.

— Да ладно, я ещё и не начинала. И мои люди не должны быть несчастными и обездоленными, ясно? Они будут сыты и довольны, и раз они мне служат — моя обязанность заботиться о них.

— Ты права, да, — вздохнула Тереза. — Гаспар был жестким и не всегда соглашался позаботиться о тех, у кого пусто в тарелке и кто не смог сам себе её наполнить. Среди арендаторов есть такие, кто ненавидит его, потому что он всегда заставлял выплачивать все налоги до самой мелкой монетки — и королевские, и его арендную плату. Так что…

— Налоги и выплаты — это святое, — согласилась я. — Только из-за этого нам ещё не хватало никуда встрять.

— Ничего, господин Фабиан не даст тебе увлечься, — улыбнулась она.

Сейчас же оба они спали, а я думала о том, что вообще ничего не знаю о здешнем налоговом кодексе, и что надо будет узнать. А пока я раздумывала, снаружи закричали, что мы приехали.

На ферме нас ждали. Управляющий господин Жером Бове, представительный и солидный, в сером суконном наряде и такой же шляпе, с тросточкой, а с ним пара человек — спросил, как дорога, не желаем ли мы чего-нибудь с дороги и вообще. При том он смотрел на господина Фабиана и кланялся преимущественно ему же.

— Госпожа де ла Шуэтт, вы желаете осматривать все сразу или чуть погодя? — господин Фабиан поклонился мне немного преувеличенно.

— Благодарю вас, господин Фабиан, я думаю — прямо сейчас.

— Но как же, а перекусить с дороги и освежиться, — пробормотал Бове.

— Буду благодарна за обед немного позже, — улыбнулась я уже предметно ему. — Нас с господином Фабианом сопровождают сестра господина Гаспара госпожа де Тье, полковник Жак Трюшон и его люди, и мой человек Шарло. Полковник, вы отправитесь с нами? Тереза?

Тереза пришла в очевидное замешательство, но сказала — да, мне любопытно. Полковник кивнул — мол, ему же велели осмотреть всё.

И пошли мы осматривать всё.

Вообще мне доводилось в некоторые моменты домашней жизни бывать на некоторых сельскохозяйственных производствах, чтобы делать о них материалы — моё ток-шоу возникло очень не сразу, до него было всякое и разное. Поэтому я невольно сравнивала то, что видела, с опытом прежней жизни. И знаете, тут всё выглядело очень неплохо. Если честно — намного лучше, чем я ожидала.

Конечно, никакой автоматики, никакой техники и никакого электричества, но — внимание — магическая подача воды в стойла к животным. И питьевой, и для уборки. Сейчас помещение пустовало, потому что коровы паслись где-то на лугах, и, прямо скажем, показалось мне достаточно чистым.

— Господин Гаспар не поскупился, и когда два года тому получил предложение от одного мага из самой Академии, то решился вложиться. Магу нужно было место, где бы он попробовал своё изобретение, и они с господином Гаспаром договорились, — рассказывал господин Бове.

Что же, значит, в каких-то вопросах господин Гаспар был весьма прогрессивен, и это приятно. Я сначала только смотрела, а потом начала и спрашивать — кто обеспечивает подачу воды, вентиляцию и прочие магические услуги? Оказалось, помощник управляющего, господин Жиго, немного маг, нет, не настолько маг, чтобы вот прямо в Академии учиться, но умеет пользоваться магической связью. Он-то и вызывает изобретателя всей этой системы, тот пользуется порталом Академии, приходит и осматривает систему — раз в три месяца. Следующий визит ожидается через три недели.

— Господин Жиго, позовите и меня, —