пойми, вот все эти сюси-пуси не имеют ни малейшего значения. Ребенок мой, и делиться им я ни с кем не собираюсь. Так и передай своему папе.

- Дар, прости, я не знал… - начал альфа, но омега поморщился и остановил его жестом, - Дар, ты будешь моим супругом? - Брендон встал на колено и достал коробочку, в которой оказалось кольцо с приличным камнем, - Ольдар Маши, я официально прошу тебя сделать меня счастливейшим человеком во всей вселенной – стань моим счастьем в жизни. Будь моим супругом!

- Сейчас должны выскочить из кустов папарацци? Или что? - Дар передернул плечами, - Брендон, прекрати паясничать! Ты что, считаешь, что я с визгом брошусь тебе на шею после всего, что было? Весь этот пафос пройдет с теми омежками, у которых есть портфолио, а у меня есть судимость, как награда за доверчивость, и удар по яйцам, как наследство от папиного воспитания! Я помню, какая была стопка портфолио. Поройся там внимательней, ты обязательно найдешь кого-нибудь, кто оценит чистоту брильянта в колечке, а мне все это не нужно.

- Дар, дай мне еще один шанс заслужить твою любовь, - Брендон тяжело вздохнул, - скажи, что мне сделать, чтобы ты мне поверил?

- Оставь меня в покое, - Дар придержал живот и проскользнул мимо альфы, - у меня впереди учеба, планы на собственную жизнь и вообще, я со всем справлюсь сам!

Брендон так и стоял на коленях и смотрел, как от него уходит его пара, так и не поверив в искренность его решения. Когда омегомобильчик выскользнул из гаража и мигнул габаритами, уезжая, Брендон опомнился и тяжело осел на пол беседки. Посидев немного, он набрал номер единственного человека, которому верил, как самому себе.

- Корсар, он отказал мне, - Брендон потер переносицу и посмотрел на растерянного друга -

я даже не представляю, что мне делать дальше… Придумай, как вернуть его.

- Э-э, - Корсар растерянно ухмыльнулся, - бурбон или виски? Тебе впервые отказали. Это надо отметить! Однако! Кажется, Ольдар недаром пахнет орехом, ты, похоже не первый щелкунчик, кто сломал о него зубки… Приезжай, тут есть о чем подумать…

*

В час ночи, когда Брендон с Корсаром вылакали все запасы в кабинете Брендона, разругались и опять помирились, и предавались тяжелым философским раздумьям о вечном и несправедливости мира, в тиши рабочего кабинета прозвенел вызов от Марка. Это было достаточно необычно. Обычно он решал все вопросы в течение рабочего дня, поэтому Брендон без сомнений ответил на вызов.

- Брендон, я не знаю что, но с Ольдаром что-то случилось, - Марк кусал губы и выглядел встревоженным, - я присматривал за ним удаленно. Подключился к камерам в его коттеджном поселке и еще несколько камер навесил, так сказать, дополнительно… и вот все камеры вдруг вышли из строя. Такое невозможно в принципе. Так, чтобы одновременно накрылась и сеть полицейского контроля, и мои независимые камеры. И, более того, парочка дронов, которых я послал, не пересекла границ в паре улиц квадрата, в центре которого стоит дом Ольдара.

- Вызывай полицию! - Брендон протрезвел за минуту, - он там один в доме! Я сейчас приеду!

- Я уже сбросил вызов на ведомственную охрану и полицейским, - Марк поморщился, как от зубной боли, - они считают, что это помехи электросети, что-то с подстанциями, утверждают, что такое у них уже бывало, и все восстановится через пару минут. Я же не могу им сказать о частном наблюдении! Это противозаконно, в конце концов! Если бы мои дроны не падали замертво, то я не переживал бы, но с таким я еще не сталкивался!

- Я уже еду! - Брендон, собранный и почти трезвый, стоял в лифте и чувствовал, как внутри все переворачивается от страха.

- Мои ребята уже выехали! Жду тебя в гараже, я же знаю, что ты пил целый день. Так что поторопись!

Брендон и Корсар выбежали из дверей лифта в подземном паркинге и сразу заскочили в открытую дверь машины, которая с ревом вылетела на межуровневую магистраль. Марк был опытным водителем и гнал мощную машину на предельной скорости, нарушая все мыслимые правила безопасности, но все равно, когда они примчались к дому Ольдара, там уже кружили альфы из ведомственной охраны.

- Задняя дверь взломана, - доложил один из них, - в доме есть следы крови, а еще неопознанное пятно на полу.

- Показывай, - скомандовал Марк и придержал Брендона, который рвался в дом, - не наследи там. Мы вызвали полицию, когда они приедут, им надо будет все показать.

- Вот это пятно, - крупный альфа в камуфляже показал на пол в кухне.

Марк склонился над пятном и принюхался. Он кивнул Корсару, и тот вцепился в плечи Брендона.

- Похоже, это околоплодные воды, - Марк настороженно смотрел на бледного Брендона и осторожно добавил, - и, кроме этого, от него явственно пахнет кровью…

-------

* Латинский язык в биологии можно рассматривать как самостоятельный научный язык, произошедший от латинского языка эпохи Возрождения, но обогащённый множеством слов, заимствованных из древнегреческого и других языков. Кроме того, многие слова латинского языка употребляются в биологических текстах в новом, специальном смысле. Грамматика в латинском биологическом языке заметно упрощена. Алфавит дополнен: в отличие от классической латыни, используются буквы J, U, W.

Современные Кодексы биологической номенклатуры требуют, чтобы научные названия живых организмов были по форме латинскими, то есть были написаны буквами латинского алфавита и подчинялись правилам латинской грамматики, вне зависимости от того, из какого языка они заимствованы. Википедия

**«Негоже лилиям прясть» - стало своего рода «словесной иллюстрацией» салического закона, которому следовали во многих государствах Средневековой Европы. В том числе и во Франции. Французские пэры, как утверждают, произнесли эту фразу, когда в начале XIV века во Франции решался вопрос о престолонаследии. И означала она: женщинам не место на престоле. Тогда умер последний из трех сыновей короля Филиппа IV Красивого. И ни один из них не оставив наследника мужского пола. На престол стала претендовать внучка Филиппа Красивого, дочь старшего его сына, короля Франции, Людовика X – Жанна.

Про лилии говорили: «лилии не прядут», указывая тем, что на французском престоле не может быть женщина. Но Брендон имеет ввиду выражение «etre assis sur des lys», что обозначало аристократам положено занимать высокую должность, по праву рождения, так как лилиями были украшены не только все стены