– Она здесь… она где-то здесь, – он отвернулся от меня и поспешил к подоконнику, на котором громоздилась стопка с книгами о зельях. Он вытащил одну с самого низа, и все остальные с грохотом свалились на пол.

– Дедушка! – в испуге воскликнула я.

Он принялся быстро листать книгу, не замечая, что рвёт страницы.

– Сэм, помоги мне. Её забрали.

– Что? Что забрали?

– Книгу Великого мастера Клео.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанное.

– Книгу прабабушки Клео? Но с тех пор прошло много лет… Десятки лет. Ты помнишь?

Он замер на месте и посмотрел на меня. На миг дедушка утратил образ семидесятивосьмилетнего старика и был похож на мальчишку. Растерянного, с широко распахнутыми глазами.

– Правда?

Книга, которую он листал, выпала из ослабевших пальцев. Я протянула руку и взяла его за плечо, чтобы отвести в кровать. Усевшись рядом на краешек, взяла его руку в свою. И вдруг он стиснул мне пальцы до боли:

– Ты должна её найти, – взгляд его прояснился, как и речь. – Ты должна найти её раньше, чем она. Там спрятан ключ.

– Ключ к чему?

– Я… – и снова его голос прервался, а глаза заволокло туманом. – Я не могу… – Как бы он не перенапрягся до обморока. Дед дрожал от усилий, и как ни старалась я его успокоить, уговорить отдохнуть, он упал на кровать, сжимая мои пальцы и бесконечно повторяя: – Найди её.

А потом совсем отключился.

Я не выдержала: рухнула рядом с ним, прижала пальцы к его шее и с облегчением ощутила пульс – частый и неровный.

– Как он?

Я резко обернулась – это была Молли.

– Молли, пожалуйста… нам нужно срочно доставить дедушку в больницу. Скажи маме с папой.

К моему удивлению, она осталась на пороге.

– Что ты должна найти? Ты ведь кое-что знаешь о том, что с ним случилось, верно? – я открыла рот, собираясь отнекиваться, однако она продолжала: – Нет. После того что случилось в Замби, ты обещала не оставлять меня в стороне. Я не посторонняя, Сэм. Я, конечно, моложе, но я твоя сестра. Я тоже могу помочь.

– Конечно, можешь, – я протянула руку, и она взяла её. – Обещаю, что расскажу тебе всё. Просто пока сама не уверена. Кое-что подозреваю, но… сперва надо поговорить с врачами, с мамой и папой. Вряд ли у дедушки был обычный обморок. Скорее всего, кто-то навредил ему. Ты обещаешь молчать, пока я не узнаю больше?

– Обещаю, Сэмми. Можешь на меня положиться, – сказала Молли. – И ты обещай, что расскажешь мне всё сразу, как узнаешь. Не смей держать меня в неведении.

Пусть моя сестра и не алхимик, она Кеми до мозга костей.

Глава 11

Саманта

«Привет! Вечером заскочил в лавку, но там было закрыто. Как дедушка? Напиши, я беспокоюсь».

Я успела прочесть сообщение от Зейна, но не смогла ему ответить. Сунула телефон в карман.

– Мам, здесь точно замешана Эмилия Тот.

Мы сидели в комнате для посетителей в отделении интенсивной терапии Кингстаунской городской больницы. Стену напротив украшали изображения цветов: штукатурку покрывали кричащие, аляповатые мазки. Наверное, дизайнер старался найти образ, который подбодрит людей в зале ожидания. Яркие цвета должны действовать примерно так же, как зелья.

Листья ромашки настоять в воде, под голову подушку с лавандой, кружка горячего густого какао. Даже лаборатория не нужна, чтобы получить желаемый результат.

Но мне не помогало. Не сейчас. Вся пища имела привкус пепла, пёстрые фрески вызывали тошноту. Кому могло прийти в голову, что от одного вида этих тупых цветочков боль пройдёт? Кто додумался до такого? Я не находила себе места и наматывала круги по комнате.

Мама потянула меня за руку, чтобы усадить на твёрдый пластиковый стул. Но ей это не удалось. Я должна была рассказать всем, кто станет меня слушать – маме, папе, врачам, – о последних дедушкиных словах, обращённых ко мне, и о вони, которую почувствовала раньше, когда мы нашли его на улице. Я проклинала себя за то, что заговорила не сразу. И вот теперь это привело нас в интенсивную терапию, и страх гнетёт меня, как тяжёлое ярмо на шее.

Она вздохнула, когда я отняла руку.

– Детка, я понимаю, как тебе сейчас плохо, но мы все расстроены из-за дедушки.

– Никто меня не слушает…

– Нет, это ты никого не слушаешь! – не выдержала она. Меня удивил её тон. Мама практически никогда не теряла терпения: упорно придерживалась мягких методов воспитания и обычно предоставляла папе читать нам строгие нотации. Но я видела, что ей самой неловко из-за этой вспышки гнева: в глазах у неё стояли слёзы. – Врачи говорят, что его состояние стремительно ухудшается. И мы ничего не можем сделать.

– Но как же то, что он сказал про Великую прабабушку Клео… – даже у меня задрожал голос. Решимость испарялась.

И мама действительно меня не слушала. Она смотрела на папу: он должен был сообщить нам последние новости от врачей.

– Сейчас он вроде бы в стабильном состоянии, но они хотят оставить его под наблюдением на эту ночь, – папа устало ущипнул себя за переносицу. – Они сами не знают, в чём дело. Списывают всё на возраст.

Упрямый дух Кеми, словно чёрт из табакерки, выпрыгнул из глубин моей души.

– А они точно всё проверили? Я вернусь и поищу какое-нибудь зелье. Где-то в старых дневниках Кеми должно быть что-то…

– Ну да, если бы там была Аква вита… – папа безнадёжно пожал плечами.

– Но таких вещей не существует, – возразила мама. – И я не думаю, что нам помогут фальшивые надежды, – добавила она, положив руку папе на плечо.

– Мы ведь можем поставить за дедушку свечу, правда? – поинтересовалась Молли.

– Конечно, детка.

Пока они болтали, я накинула на плечо рюкзак, забытый в углу. Мама тут же насторожилась:

– Куда ты собралась?

– Пока он в стабильном состоянии, я хотела бы повидаться с принцессой Эвелин до её завтрашнего отъезда. Хорошо бы лично сказать ей, что я не смогу её сопровождать.

– И правильно. Только не задерживайся допоздна, ладно?

Я кивнула. Подошвы моих кроссовок скрипели на скользком линолеуме пола, пока я шла по коридору на улицу. Вечер согревал теплом лёгкого летнего ветра. Я вытащила телефон и торопливо написала Зейну:

«Дедушке хуже. Собираюсь к Эви – встретимся там?»

Не успела я нажать на отправку, меня охватило сильнейшее желание увидеть совсем другого человека – не Зейна и не принцессу.

Аниту. Мою самую лучшую подругу на свете.

«Ты свободна?» – написала я ей.

«Ага! Ты где?»

«Жду в кофейне у городской больницы».

«Принято».

Не прошло и пяти минут, как я увидела Аниту, на полной скорости подъезжавшую к кофейне на байке. Тёмные волосы развевались у неё за спиной. Я невольно улыбнулась, но, когда Анита оказалась рядом, расплакалась. Она тотчас же обняла меня, и так мы стояли в дверях до тех пор, пока чьё-то смущённое покашливание не заставило нас посторониться.

Подруга затащила меня внутрь и усадила в огромное кресло с алой обивкой, в котором я утонула. Она заказала какао с двойной порцией взбитых сливок, и, когда две кружки оказались на нашем столе, слова полились из меня потоком. Я выложила всё.

– Это как калейдоскоп: вот он в полном порядке, когда мы с Зейном шли за калотрописом, и вот – уже в обмороке, а ещё все эти зелья… Он никогда так не ошибался. Никогда. И вот теперь он в больнице. Я не понимаю, что с ним творится.

– Сэм, мне очень жаль, – Анита ласково сжала мою руку.

– И мы ничем не можем ему помочь.

– А что врачи?

– Твердят, что он уже старый. И что в мире нет зелья, которое могло бы помочь – по крайней мере, они так считают.

Анита не сводила с меня карих глаз. Я опустила взгляд и отпила какао. Даже любимый напиток отдавала горечью.

– Думаешь, врачи ошибаются? – ответ был написан у меня на лице.

– Это ведь мой дедушка, – кивнула я. – Он… – я хотела сказать неуязвимый, но озвучить это было бы неправильно. В глубине души я понимала, что дедушка не может быть неуязвимым, что он стареет, и однажды наступит время, когда он уйдёт из моей жизни. Но у меня не укладывалось