до того, как мы с Зейном стали встречаться. Я старательно избегала этого места – не хватало ещё подливать масла в огонь спекуляций по поводу сотрудничества Кеми с синтами.

– Ну да, можно?

– Конечно! Только позвони мне от проходной, проведу через охрану.

Два автобуса и трамвай – и я у офиса ЗА. Зейн уже торчал у входа. Небрежная поза, нога на декоративном столбике у крыльца… Сегодня он оделся более продуманно, чем обычно: в тёмно-серые брюки и ярко-голубую рубашку, подчёркивавшую синеву его глаз. Только волосы оставались такими же непокорными, как обычно, и кучерявились во все стороны. Как можно выглядеть так круто, не прикладывая усилий?

Он улыбнулся, увидев меня, и скромно чмокнул в щёку. Конечно, не стоит обниматься прямо под окнами у коллег.

– Что случилось? – поинтересовался он. – Нашла подсказку?

– Да, но нужна твоя помощь. Мы можем войти?

– Конечно.

Я поспешила за ним в огромные двери, разошедшиеся перед нами с мягким «вуух!». Нас тотчас окутала прохлада – в офисе ЗА работали кондиционеры. После уличной жары кожа покрылась мурашками, хотя я сомневалась в причине: замерзла я или ошалела от такой роскоши… Пустое фойе поражало воображение, здание над нами стремилось к небу ещё на восемьдесят этажей.

Зейн задержался возле расставленных кругом блестящих кожаных кресел в современном стиле. Но я прошла мимо, направляясь к центру фойе. Там на массивной колонне из белого мрамора расположилась огромная сфера – глаз кентавра. Трудно описать его цвет, переходящий от янтаря до ослепительного золота и ржавой бронзы… Вблизи можно было различить облака, клубившиеся под гладкой поверхностью сферы в плавных изгибах течения. Кажется, я никогда не видела ничего более завораживающего. Наваждение прекратилось, только когда Зейн положил мне руку на плечо.

– Я всегда считал эту штуку жутковатой, – признался он.

– Твой дед больше всего на свете мечтал стать алхимиком, да?

Зейн напрягся. Пожалуй, следовало начать разговор с более нейтральной темы, но когда я встаю на след нового зелья, то могу думать лишь о том, как напролом двигаться к цели.

– Верно, но при чём тут он?

– Это важно, потому что в таком случае ему обязательно понадобилась бы своя книга зелий.

– И она у него была, – кивнул Зейн. – Книга оцифрована и хранится в архиве ЗА.

«Хм, оцифровка семейных архивов. Это бы и нам пригодилось», – подумала я. И тут же: «Сэм, внимание!»

– Теперь ты понял? Твой дедушка знал Клео. Может, в его книге можно найти подсказку о её последнем поиске.

– А знаешь, может, ты и права! – Зейн явно приободрился. – Идём, я прямо сейчас отведу тебя в библиотеку! – и он увлёк меня прочь от гигантской сферы, к лифтам.

– Тебя не хватятся в лабе? Не хочу порттить последний рабочий день перед Королевским туром. Ты просто покажи мне, где что…

– Отличная попытка, Кеми. Даже не надейся, что я оставлю тебя без присмотра, читающей наш семейный архив, – он весело подмигнул. Мы вошли в лифт, и он нажал почти самую верхнюю кнопку: 78.

Стены лифта оказались прозрачными, и от вида Кингстауна у меня захватило дух. Я восторженно ахнула, увидев промышленную зону, где располагались почти все фабрики синтов и извилистые улицы, ведущие к замку. Водружённый на самую вершину холма, он походил на орлиное гнездо.

Ничего удивительного, что Зол задирает нос в своём кабинете на последнем этаже, в гигантской букве «З», переливающейся металлическим блеском на солнце. На такой высоте легко представить себя властелином мира.

Двери лифта у меня за спиной раздвинулись, и мы оказались прямо в библиотеке. Я повернулась – и тут же нахмурилась.

Здесь не было ни одной книги.

Вместо этого всю стену занимала одна огромная роспись – самое большое произведение искусства, которое мне доводилось видеть здесь.

– Постой, это разве…

Зейн кивнул.

– И это…

– Оригинал? Ага.

– Ничего себе, – я не знаток живописи, но сразу узнала картину. Да Луна, «Гримуары Джергонских алхимиков». Пожалуй, самое известное изображение в мире, посвященное алхимии. У нас в туалете на первом этаже висела его репродукция.

На картине Да Луны бесчисленные ряды полок, уставленные толстыми книгами в кожаных переплётах, уходили в глубокие тени – казалось, что они бесконечны. Даже столы и стулья были сделаны из книг – настоящая мечта любого книжного червя. Единственный человек на картине – старик в углу, склонившийся над раскрытым гримуаром, его тёмная кожа освещена одинокой свечой. И хотя он жил в тринадцатом веке, мне была отлично знакома эта отрешённая сосредоточенность на его лице. Алхимик в поиске рецепта.

Я рассматривала картину, чтобы найти знакомую деталь. Ошибку. В руке алхимик держал ингредиент, по надписи в книге определённый как перо южного ара. Однако само перо было нарисовано неверно: сгибалось внутрь, хотя должно было оставаться прямым, и имело травянисто-зелёный цвет вместо ярко-алого.

Некоторые критики презирали Да Луну за такую ошибку.

Но Да Луна был художником из простецов. Он не прибегал к волшебству в своих работах, не наводил чары для придания им особого блеска, чтобы скрыть те места, где краски смешались не до конца или где из кисти выпали волоски и остались на холсте. С помощью волшебства можно было бы достичь идеального исполнения.

«Но люди сами не идеальны – даже те, что наделены Талантом, – говорил Да Луна. – Человечность заключается в разнообразии и несовершенстве. Это я и пишу».

Настоящая легенда.

Зейну пришлось покашлять, чтобы отвлечь меня от картины. Он сидел за одним из шести ноутбуков, расположенных на длинном полированном мраморном прилавке прямо под картиной.

– Все материалы в нашей библиотеке оцифрованы, – с этими словами он запустил загрузку. Заметив (совершенно непроизвольную) гримасу у меня на лице, Зейн с улыбкой добавил: – Погоди, тебе понравится, – два щелчка мыши – и он уже нашёл книгу зелий своего деда. Ещё щелчок – и изображение передалось на большой экран передо мной. Чёткая голограмма оригинала. Вот только стоило протянуть руку, она прошла сквозь картинку.

– Ой! – вырвалось у меня.

– Ага, – Зейн рассмеялся. – Круто, да? Ты даже можешь листать её, как настоящую книгу. Попробуй.

Я снова протянула руку, но на сей раз сделала вид, что листаю страницы. Это было странно: я ничего не чувствовала, а листы бумаги послушно переворачивались.

– Здорово! – выразилась я.

– А ещё можно сделать так, – и он вбил в строку поиска «Клео Кеми». Через несколько секунд компьютер ответил: «Результаты не найдены».

– Странно, – нахмурился Зейн.

– Попробуй кентавров.

Найдено 24 результата.

– В точку! – воскликнула я.

Голограмма пролистала книгу до страницы с первым результатом. Дневниковые записи Зоро Астера гораздо короче, чем у моего дедушки.

08:02. Прибыли на место. Насколько могу судить, других участников пока здесь нет. Кэл Шейклтон считает, что у нас ещё есть шанс с кентаврами.

– Кэл Шейклтон был у деда Ищейкой, – шепнул мне на ухо Зейн. Хотя мы находились не в настоящей библиотеке, но что-то в этом зале заставляло соблюдать тишину. Я продолжала читать.

10:14

– Ого, твой дедушка, похоже, любил точность во всём.

Кэла испугали слухи о том, что кентавров поразила какая-то чума. Не знаю, насколько она заразна, и скажется ли это на зелье, если нам всё же повезёт добыть глаз. Удвоил его плату, и он остался. Будь прокляты все эти алчные Ищейки.

10:21. Я ошибся. Здесь ещё один участник. Только что нашли следы шин. Драконья кровь! Велел Кэлу выследить его.

– Ещё одна команда! – у меня от волнения глаза полезли на лоб. – Это ведь могла быть Клео, правда?

Не дожидаясь ответа Зейна, я перевернула страницу.

– Ох, драконья кровь, – вырвалось у меня при виде следующей записи.

– Глазам не верю, – Зейн наклонился ближе к экрану.

– Ты что, никогда этого не видел?

– Нет… – он покачал головой. – Я никогда не читал эти книги.

У меня не было слов. Я-то успела прочесть все книги зелий Кеми – за исключением большей части дедушкиных, конечно, но при жизни они считались рабочим материалом, и я совала в них нос только с его позволения, по особым случаям. Хотя, конечно, мне не терпелось их прочесть. Я и записи Астера прочла бы при возможности.

– Да с какой стати мне их читать? – удивился