а внизу – самые глупые. Где ты поставишь себя?» Не долго раздумывая, он ставит себя на самый верх. «Почему? Ты ведь ничего еще не знаешь!» – спрашивает психолог. «Знания – этому можно научиться, а ум – есть или нет», – отвечает мальчик (что соответствует истине). «Да, но ведь есть величайшие умы: Ньютон, Эйнштейн…» – «Ну хорошо: на самом верху – Ньютон и Эйнштейн, а потом – я». «Ну а мама, бабушка?» – «Хорошо, на самом верху – Ньютон, Эйнштейн, потом бабушка, затем – мама, а потом – я». – «А почему бабушка выше по уму, чем мама?» Ответ мальчика: «Потому что она отвечает на все вопросы, а мама – нет». А все дело в том, что у мамы не всегда хватает терпения для ответа и мимо сознания ребенка это, как мы видим, не проходит. Что же касается самооценки, то хотя она и завышена, как это свойственно активным детям, это – хороший признак, поскольку это непременное условие для развития личности. Жизнь и опыт сделают ее уровень более адекватным.

Нельзя принижать уровень достоинства маленького человека и формировать у него заниженную самооценку.

Тут недалеко и до комплекса неполноценности, когда эта «приниженность» сказывается на душевном состоянии ребенка, вызывает невротические расстройства, способствует развитию аутистических тенденций (замкнутости, угрюмости, недоступности).

В зависимости от заложенного природой фундамента здесь могут проявиться разные негативные тенденции. Преобладание в эмоциональном рисунке еще не полностью сложившегося характера повышенной тревожности и эмотивности у приниженного, закомплексованного ребенка оборачивается склонностью к иррациональным страхам, истерическим реакциям.

Сочетание интровертных свойств с ригидными чертами в условиях, когда окружающие не хотят считаться с застенчивостью ребенка и своеобразием его пристрастий, требуют подчинения общим правилам, может трансформироваться в аутистический стиль поведения, которому сопутствует низкая приспособляемость в социальной среде.

Сензитивные интроверты в условиях, когда взрослые действуют императивно и не стараются их понять, могут впадать в состояние депрессии и проявляют склонность к суицидальным намерениям.

При неблагоприятном развитии, в условиях прямого противодействия и применения родителями жестких форм наказания, без терпения и уступчивости, у детей с выраженными агрессивно-спонтанными чертами эти особенности еще больше заостряются. Дети ожесточаются и становятся непредсказуемо агрессивными, неуправляемыми и жестокими. Отсюда вывод – старый, как мир: злом зла не исправить.

Следует набраться терпения и с первых шагов ребенка все ему объяснять, растолковывать. Дать ему максимум свободы в освоении окружающего мира, оберегая и вмешиваясь лишь тогда, когда ему грозит реальная опасность. Если этого не сделать сразу, то иррациональные (неадекватные) реакции могут закрепиться, и тогда бороться с ними будет уже гораздо труднее.

Нельзя ограничивать стремление ребенка постоянно что-то усваивать, его никогда не насыщаемую полностью любознательность. Причем именно то, что проникает в его душу не насильственно, не по приказу и тем более не в наказание, воспринимается быстрее и лучше запоминается.

Дети гораздо смышленее, чем мы о них иной раз думаем.

Приведу пример. Мы знаем, как часто родители торопятся уложить ребенка спать и наконец «пожить собственной жизнью». Мальчик восьми лет просит принести ему в кроватку книги, чтобы полистать их перед сном. «Только дай мне поэзию», – говорит он маме. Ему приносят кипу книг, но через некоторое время он кричит из спальни: «Я же просил поэзию, а это стишки!». «Но ведь это – Самуил Маршак, Агния Барто!» – говорит ему мать. «Нет, это стишки: «Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу…» Стишки!» – «А что в твоем понимании – поэзия?» – «Поэзия – это то, что мне бабушка перед сном читает: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты» или «Ночевала тучка золотая на груди утеса великана». Конечно, Самуил Маршак был незаурядным поэтом и переводчиком шекспировских произведений, но здесь речь шла о стихах, написанных специально для детей. Однако не всякий взрослый сумеет так тонко почувствовать разницу между талантливо написанными детскими стихами и гениальной поэзией А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова.

В первые полгода-год ребенок более всего жаждет близкого общения, непосредственного телесного контакта. Он стремится не отрываться от мамы ни на миг, так как именно тепло родных рук для него – язык общения, защита от страхов, которыми полон непонятный, еще непознанный окружающий мир. Чем впечатлительнее ребенок, тем больше у него потребность найти успокоение на руках у матери. Не совсем правы те, кто говорит: «Не следует приучать ребенка к рукам – разбалуется». Это верно лишь отчасти. Ведь гораздо хуже, когда ему плохо, страшно, неуютно и он не находит спасения от этих чувств. И, наоборот, молодец тот, кто придумал подвесную сумку, в которой ребенок может прижаться к спине или груди кого-то из родителей, или они оба несут его, взявшись за обе ручки такой специально сделанной сумки, – и все счастливы! А чем больше счастливых моментов в жизни, тем лучше для всех, а для малыша – особенно.

Дети и школа

Чем старше ребенок, тем более заметными становятся преобладающие черты характера. Это проявляется особенно ярко, когда он начинает ходить в школу. Новый, гораздо более широкий круг общения, необходимость подчиняться общему распорядку, более жесткие требования к дисциплине, огромный объем новой информации, которую необходимо усваивать в определенные, отмеренные сроки, – все это сваливается на бедную головку новоявленного ученика и не всегда воспринимается радостно и с удовольствием. Чудесный педагог, тонко чувствовавший душу ребенка, В. А. Сухомлинский писал: «Опыт убедил нас, что школа не должна вносить резкого перелома в жизнь детей».

Вспоминаю, как около своего дома в самом конце августа какого-то далекого года я увидела стоящего в сокрушенной позе, склонившего кудрявую головку мальчика из знакомой мне соседской семьи. «Ты о чем пригорюнился, солнышко?» – спросила я его. «Кончена жизнь! Ведь завтра начинается школа…» – произнес он. Видимо, старший брат, делясь своим жизненным опытом, привил ему свое отношение к этому торжественному событию. А моя дочь по окончании пятого класса с такой горечью воскликнула: «Боже мой, и это еще только половина!», что сидевшие рядом с нами в вагоне метро люди хоть и смеялись, но прониклись к ней сочувствием.

Да, непросто включиться в новый режим существования, отвечать перед сверстниками, перед учителями и родными за свои поступки, за успехи и неуспехи в учебе! Потому нужно проявить максимум внимания к данному достаточно сложному этапу взросления в жизни ребенка и постараться сделать переход к нему по возможности постепенным, щадящим.

Хорошо, если у родителей есть правильное понимание проблемы. Но еще важнее, чтобы душу ребенка понимали преподаватели, которых долгие десятилетия приучали действовать по стандарту, распространяющемуся на всех