явно они сюда ехали, – сказал Олег, показывая на цыганский дом.

Только развернулись, машину тормознул парень.

– Точно укололся, иначе бы не спутал милицейскую машину с такси. Ну-ка, рукав куртки закатай! Посмотри, Иван!

На сгибах рук у парня были багровые язвы от уколов. Наркотиков у него не было, но денег – полные карманы.

– Вот скажи мне: из твоих одноклассников многие колются? – спросил его Иван.

– Человек пять, да двое уже умерли.

– Сколько у тебя уходит денег на наркотики?

– Немного, тысячи две.

– В месяц?

– В день… На мне одном цыгане уже на машину себе заработали…

– Ну и чем ты, дурак, гордишься? – рассердился Иван. – Дать бы тебе по роже… – Он с трудом удержался, чтобы не сбить этого обормота с ног.

Сели в машину. Молчали. А рация в машине не давала покоя: «Внимание всем постам! На требование остановиться иномарка прибавила скорость и следует в направлении площади Ленина… От ресторана „Ассамблея“ угнали автомашину, госномер… На площади Советской в „Мерседес“ тёмного цвета насильно посадили девушку, увезли в неизвестном направлении…» И то и дело: «Груз… груз…»

Темнота опустилась внезапно. Прохожих на улицах почти не было видно, лишь тревожно мигали огоньки светофоров. На фоне освещённой витрины гастронома силуэт – Потёмкин удивился – бегущей гориллы! В руках у существа были две бутылки.

Встали в засаду у гаражей.

– Я здесь в прошлом году «Форд» с автоматом гонял, – рассказал капитан, – он в луже застрял.

Олег остановил «Волгу»: чем-то она ему показалась подозрительной. Документы были в порядке, но в багажнике оказались дефицитные запчасти.

Водитель совершенно спокоен:

– Купили у парней, там… Занимаемся коммерцией.

«Хочу в Америку, хочу в Америку…» – доносится песня из динамика «Волги».

«Этим парням, – подумал Иван, – дома живётся, пожалуй, не хуже, чем за океаном».

Вызвали из отделения патрульных, отправили «Волгу» на проверку.

А рация не умолкает ни на минуту: «На задержание ГАЗ-24 белого цвета! Произвели выстрел из автомашины в районе завода „Труд“, скрылись в неизвестном направлении… Внимание всем экипажам! По улице Горького в сторону площади Советской движется ВАЗ-2105, задержать…»

Из динамика магнитолы очередной остановленной капитаном автомашины несётся мелодия:

День и ночь воюет страна,

кому хрен, а кому ордена…

И снова рация: «Трое молодых людей ограбили КамАЗ… От Ивановки по направлению к городу движется пьяный водитель на самосвале ГАЗ-53… Не остановился джип на площади Советской… На проспекте Победы в подъезде лежит пьяный, заберите… Всем постам ГАИ! Просим подготовиться записать данные на очередной угон…»

Проверили массив гаражей. Все замки на месте, ничего подозрительного.

Приехали на сигнал о попытке проникновения в квартиру.

– Знаю я эту семью, – сказал Олег. – Девчонке всего четырнадцать лет, а уже проститутка.

По пустынному вечернему шоссе промчалась с мигалками пожарная машина. Через минуту – скорая.

Остановили на проверку иномарку. «Сверкнула финка, прощай, Маринка, не пить с тобой нам больше белого вина…» – несётся из динамика. Водитель трезв, но его юная подруга явно в отрубоне.

– Олег, смотри налево! – попросил Иван.

Картинка слева впечатляла: парень тащил по тротуару за волосы роскошную длинноногую блондинку.

Оба быстро выскочили из машины ей на помощь.

– Он меня изнасиловать хотел!

Девица была пьяная, еле стояла на ногах, когда капитан её поставил.

– Мне сказали доставить её на Московское шоссе, – сказал парень, вполне трезвый.

– За волосы? – спросил его капитан.

– Я беременная, – стала капризничать девица, когда её сажали в машину.

– Сколько? Два часа?

– Нет, три месяца.

Доставили девицу и её ночного провожатого в отделение милиции.

– Идём, дочка, – со вздохом пригласил девицу в камеру пожилой старшина милиции. – Отпускать её сейчас нельзя: изнасилует первый же попавшийся мужик.

Вернулись в машину. Опять работает рация, но информация уже просто не воспринимается…

– Эх, – сказал Потёмкин, – если бы хотя бы на часок переключить эту рацию на прямой эфир, на весь город, сколько было бы инфарктов, инсультов от прослушивания этих сообщений о преступлениях… У вас что, так каждый день?

– Да ничего особенно и нет: убийства за весь вечер ни одного, – ответил Олег. – Бывает и похлеще. По пятницам особенно. В дни получек, конечно, тоже весело.

Заехали на пост ГАИ на выезде из города. Капитан поздоровался с инспектором, представил Ивана:

– Вот, стажирую…

– А наркомана сейчас можете задержать? – спросил Иван.

– Элементарно, – улыбнулся сержант и поднял жезл, давая водителю знак остановиться. – О, это знакомый, закоренелый.

Из автомашины вылез парень с характерным блеском глаз. В комнате поста он вывернул карманы. Смятая пачка денег, сигареты, шприц.

Парня заставили раздеться до трусов.

– Недавно один такой присел, и у него из заднего прохода шприц вывалился, – сказал инспектор ГАИ. – Сколько вколол сегодня?

– Два с половиной куба, – без запинки ответил парень.

Сержант записал его фамилию.

– Кайфуй дальше! – И Потёмкину: – Наркотиков при нём не было, стало быть, нет и вины. Такие у нас дурацкие законы.

– Ну а ещё наркомана можете задержать? – У Ивана не выходил из головы погибший Алёшка Рыжов.

– Да сколько угодно!

Из остановленной сержантом машины вылезли двое парней. Какие-то чумные, но утверждают, что просто с похмелья. Охотно закатывают рукава и показывают ранки от уколов…

Иван вспомнил, как Рыжов просил у него «Муху» и подумал: «В этом городе одной „Мухой“ не обойтись».

В машине опять заработала рация: «На улице Макарова ограблена квартира… Двое в масках… По Московскому шоссе из города мчится „Газель“ на большой скорости и якобы без тормозов…»

– Не устал ещё? – спросил капитан у Потёмкина.

– Да как тебе сказать… Не устал, но…

– Понял. Поехали домой, – сказал капитан.

Ехали молча. Потёмкин прокручивал в памяти увиденные за день сцены, и ему становилось не по себе оттого, что такое сегодня можно увидеть в каждом городе России. «Что-то надо делать… – подумал он. – Такое не может продолжаться долго: страна не выдержит».

– Нет, на войне всё же легче, – сказал Иван. – Там враг впереди, и его можно убивать сразу.

– На завтра у тебя какие планы? – спросил его капитан.

– Да в общем-то никаких: ехать мне послезавтра утром. А что, ещё предложишь куда-то съездить?

– Хочешь побывать в женской колонии? Завтра я за тобой заеду, к девяти. Мне приказано прокурора нашего туда сопровождать: амнистию будет проводить.

Ивану очень хотелось последний день побыть дома, поиграть с дочерью, но отказать Олегу он не смог.

Ленка встретила его неприветливо:

– Пошёл пиво пить и пропал на весь день! – Принюхалась: – Трезвый? У женщины был?

– У женщины, и звать её Россия, – грустно ответил Иван.

Он вспомнил женщин, которых видел сегодня. Прошёл к спавшей дочке, посмотрел, как она спит – с умным видом, словно что-то рассказывает во сне, – поправил одеяло и пошёл спать.

Утром, около девяти, Иван Потёмкин услышал звонок в дверь. Открыл – в дверях Олег.

– Готов? Документ какой-нибудь захвати… Я в машине…

Заехали за прокурором, тот представился просто – Геннадий Петрович – и ничуть не удивился, что с ними в колонию пойдёт совершенно посторонний человек.

«Наверное, договорились заранее, – догадался Иван. И впервые задумался: – Какие-то у этого Олега на меня планы… Неужели действительно так хочет, чтобы я перешёл работать в милицию? Значит, у них с кадрами совсем хреново…»

– Только за этими каменными заборами с колючей проволокой искупают свои грехи более двух тысяч женщин, – сказал прокурор Потёмкину, когда они подъехали к колонии. – От сопливых девчонок-«хулиганочек» до восьмидесятидвухлетней бабушки, осуждённой за убийство.

– Господи, как сумела-то? – не