первых этажах тянулся, куда хватало глаз, и терялся в зарослях бурно цветущих деревьев. Камински сказал мне, что в особняке Роббенов вроде бы пятнадцать ванных комнат. При этом на территории поместья находилось еще несколько гостевых коттеджей, так что даже непредвиденным визитерам было где разместиться, чтобы не устраивать с утра очередь в туалет или экономить горячую воду для душа.

Я также знал, что это была далеко не единственная недвижимость Роббенов. Вим владел пентхаусом в Вашингтоне, зимним домом в Аспене, поместьем на Гавайях, шале в Швейцарии и еще десятком чуть более скромных жилищ в разных частях света.

Надо сказать, я удивился, не увидев фахверки и прочие атрибуты голландских корней Роббенов в их жилище, и зашел в дом, так и пребывая в недоумении, как именно Вим и его супруга распоряжаются всеми пятнадцатью ванными комнатами, если только они не пускают в них мыться одновременно всех слуг и садовников.

Когда дворецкий – тот самый недоверчивый Перкинс, чьи подозрения еще больше усилились, когда он взглянул на мое лицо – впустил меня в дом и проводил через анфиладу в гостиную, мое недоумение только усугубилось. Дом был обставлен ровно таким образом, как представляют себе жилища богачей в Голливуде: дубовые полы, ковры, гобелены, старинная мебель, медные люстры, колонны дорического ордера, со вкусом развешанные картины на стенах и вазы с охапками свежих цветов. Но я не почувствовал здесь ни капли личного присутствия владельцев. Как будто я и правда оказался в тщательно выстроенных декорациях, которые поддерживали в идеальном порядке.

Может, хозяевам было просто наплевать, где они живут, потому что у них были заботы поважнее? Например, копить миллионы или рваться к вершинам власти. Просто в какой-то момент Вим собрал архитекторов, дизайнеров, специалистов по интерьеру и представителей художественных галерей и сказал им – а постройте-ка мне жилище, соответствующее моему статусу.

В небольшой гостиной меня уже поджидало семейное сборище. Кроме Пиппы, прямо сидевшей на антикварном стуле красного дерева, я узнал самого бывшего сенатора, его супругу и сына.

– Мистер Стин? Позвольте представиться, я Вим Роббен, – сенатор встал из кресла и подчеркнуто демократическим жестом протянул руку.

– Господи, что у вас с лицом? – спросил он, подойдя поближе.

Пока я объяснял обстоятельства вчерашней переделки, то сам сумел внимательно изучить присутствующих. Сенатор Роббен был именно таким, каким его запечатлели газетные фотографии и описала Аманда. Ширококостное волевое лицо и массивная фигура человека, уже начавшего грузнеть, но еще пытающегося поддерживать себя в форме. Седые волосы чуть длиннее положенного действительно напоминали гриву, особенно в сочетании с небольшими бакенбардами. Серые глаза внимательно следили за мной, словно их обладатель взвешивал каждое слово моего рассказа. В них не было ни капли сочувствия.

– Вы не хотите присесть, мистер Стин? Может, попросить принести вам что-то выпить? Или мы можем позвонить нашему домашнему врачу, чтобы он вас осмотрел, – подала голос Эллен Роббен, которая в отличие от внучки не сидела, а стояла совершенно прямо, лишь слегка облокотившись на каминную полку.

Аманда не преувеличила – это была почти идеально красивая женщина, достойная сравнений с Еленой Прекрасной, если бы та не была бессмертной дочерью Зевса, а старела, как обычная полубогиня. Несмотря на то, что миссис Вим Роббен было уже за шестьдесят, выглядела она на сорок. Густые волосы пепельно-русого оттенка были уложены в высокую прическу. Если этот цвет и был результатом работы парикмахера, то она была безупречной. О возрасте свидетельствовали лишь небольшие морщинки вокруг глаз и у рта и вертикальная складка, отчетливо проявившаяся между тонкими бровями, когда Эллен выразила участие к моей скромной персоне. На лице сияли ярко-синие глаза, даже более глубокого и насыщенного цвета, чем у Пиппы. Женщина была высокой, возможно, излишне сухощавой, однако ее фигуре могли позавидовать миллионы юных девушек, несмотря на то, что одета она была в простую бежевую блузку и твидовую юбку. Твид облегал также могучие плечи сенатора, вообще все присутствующие мужчины были облачены в твидовые пиджаки, а женщины одеты подчеркнуто скромно, словно они собрались позировать на журнального фото о прелестях простой сельской жизни.

Я порадовался, что меня не пригласили на обед, поскольку Роббены были явно из тех, кто переодевается к вечерней трапезе, а мне не хотелось брать в прокате смокинг.

Еще один мужчина встал и переместился к миссис Роббен у камина, уступив мне свое кресло напротив кресла сенатора.

– Позвольте представить присутствующих, мистер Стин, – продолжил Вим, возвращаясь на свое место. – Моя супруга, Эллен. Пиппу вы уже знаете. Это мой сын Кристиан, а также Мортон Джасперс, моя правая рука и многолетний помощник.

Последняя реплика относилась к мужчине, уступившему мне кресло. Он казался ненамного младше Вима, а выражением лица и повадками напоминал хорошо обученную овчарку.

Что касается Кристиана, то я не мог его толком рассмотреть, поскольку профессор стоял у окна и демонстрировал полное отсутствие интереса к беседе, пуская кольца дыма из трубки. Я мог только заметить, что он был также высок и статен, как и отец, а на солнечном фоне выделялся абрис его точеного профиля и буйных вьющихся волос. Услышав свое имя, Кристиан ненадолго повернул голову в мою сторону, что-то пробормотал, а потом вновь вернулся к трубке и изучению весеннего пейзажа.

– Прискорбное происшествие, – покачал головой Вим Роббен. – Только подтверждает ужасную репутацию парка Санта-Мария. Интересно, городские власти собираются с этим что-то делать?

– Вы заявили в полицию о нападении? – вдруг спросил Кристиан.

Голос его звучал глухо и отрывисто, словно каждое слово он произносил по отдельности, как робот, без интонации целой фразы.

– Собирался. В списке дел на сегодня.

– Хорошо, – кивнул Кристиан и снова отвернулся к окну.

– Я был слегка… раздосадован, узнав, что Пиппа проявила такое безрассудное самоуправство, – медленно проговорил Вим.

Пиппа еще сильнее выпрямилась на своем стуле и сверкнула в сторону деда своими прозрачными глазами.

– Наверное, моя внучка вам рассказала, что мы все не чувствуем удовлетворения от расследования, проведенного полицией. Я не хотел давить на департамент, создавая ощущение, будто дело моего зятя является приоритетным, в то время как сотни добропорядочных жителей Лос-Анджелеса и окрестностей каждый день подвергаются опасности криминального нападения и даже убийства… Взять хотя бы ваш вчерашний случай… Скажу прямо, идея нанять частного сыщика принадлежала мне. Я предлагал Пиппе обратиться в какое-то крупное агентство, способное выделить несколько оперативников, чье техническое оснащение в чем-то превосходит возможности государственных служб…

– Я предлагал мисс Роббен то же самое, – прервал я его.

– Но… – осекся сенатор. – Тем не менее вы провели какую-то работу. Уже есть результаты?

– Я бы