проверил, не выходили ли на свободу после заключения пироманы или замеченные в поджогах. Но таковых не оказалось.

– Поджоги обычно устраивают, чтобы скрыть следы других преступлений или просто из любви к искусству. В особенности это молодняка касается, идут на это или от скуки, или от желания насолить кому-либо. Но из-за нашего нынешнего дела надо отнестись к этим пожарам со всей серьезностью. Жаль, что эти случаи не расследовали, улики могли бы сильно облегчить нам работу.

– Ну да, я ведь не единственный, кто об этом говорил. Недавно в прессе этот вопрос муссировался, так что внимание общества мы привлекли, и, может, у нас уже будут законные основания расследовать дело о следующем пожаре, если такое произойдет.

Они постояли в молчании, разглядывая пожарище. Участковый пнул еще одну обгоревшую балку. Трокич погрузился в размышления. Опыта общения с пироманами у него кот наплакал, он считал их недоумками, которые, особенно в подпитии, теряют остатки мозгов и обожают запах как при горении, так и при тушении.

– Так ты говоришь, в СМИ об этом писали?

– Да, было несколько заметок, в том числе и в «Стифтен»[10]. А почему спрашиваешь?

– Если в этих делах замешан пироман, то могу сказать, что половину удовольствия доставляет ему процесс тушения, он наблюдает за ним со стороны, а потом читает об этом в газете.

Будто вспомнив о чем-то, Трокич быстрым движением выудил пачку сигарет из внутреннего кармана и закурил. Потом протянул пачку коллеге, но тот покачал головой.

– Если будут еще возгорания, – попросил Трокич, – постарайся прибыть на место вместе с пожарными. Не исключено, что поджигатель до сих пор обретается в городе и ждет случая, чтобы еще раз насладиться видом содеянного. Пока же мне понадобятся копии всех твоих рапортов о поджогах.

– Понятное дело.

У Трокича зазвонил телефон.

– Тут к вам посетитель, хочет переговорить с вами. Он из школы продленного дня, куда ходил Лукас.

Лиза доложила о визитере удивительно свежим голосом, видимо, хорошо отдохнула. А может, просто, как и он сам, была рада, что Якоба подключили к расследованию. Жаль, правда, что Эйерсун воспротивился их желанию работать вместе. Трокич полагал, что никаких проблем в этом случае не возникло бы.

– А вы сами что, не можете с ним пообщаться?

– Нет, он хочет говорить именно с вами.

Трокич вздохнул:

– Ладно, буду через двадцать минут. Попроси его подождать.

Он снова повернулся к Олесену.

– Как думаешь, могли быть возгорания, о которых не сообщалось?

– Запросто. Когда вспыхивают урны и мусорные контейнеры, большинство думает, что кто-то выбросил пепельницу с непотушенной сигаретой. Злого умысла в таких вещах никто не предполагает, к тому же люди помнят, как читали в газетах о пожарах, возникших по чьей-то халатности или из-за неисправной электропроводки.

– И все же Лукас находился в непосредственной близости от пожара, и раз выявленные случаи не имеют отношения к нашему делу, значит, было еще какое-то возгорание, о котором мы не знаем.

20

Эйерсун постучал в дверь Лизиного кабинета. Вид у него был уставший. Один глаз покраснел и немного косил, а во время бритья он пару раз порезался. Впрочем, синяя сорочка была выглажена и более или менее подходила к коричневым брюкам.

– Ты хотела поговорить об Амстердаме, – начал Эйерсун.

– Точно так.

Лиза настороженно посмотрела на начальника. Тот уже успел принять дружелюбный вид, натянул маску, скрывавшую решимость, и она почувствовала, что надежда ее скукоживается. Когда три месяца назад Эйерсун сказал ей о предстоящем семинаре, она чуть в ладоши не захлопала от радости. Речь шла о вводных курсах для полицейских европейских стран по криминологии и составлению психологического портрета, так называемому профайлингу. Семинар предполагалось провести Амстердаме в два захода – по два дня на каждый курс, и он мог стать началом полноценного обучения. Вести семинар должны были двое бывших сотрудников ФБР из Национального центра анализа насильственных преступлений. Короче, ей светила шикарная поездка в «голландскую Венецию», где можно было бы совместить приятное с полезным. Лиза уже видела себя в эпицентре большого международного события, не говоря уже о возможности шопинга в этом чудесном городе.

Однако сейчас ситуация изменилась. Она так билась за место в убойном отделе, столько сил и энергии на это положила, – куда там воробью, отвоевывающему свои крошки у кормушки среди стаи дроздов, – что сейчас не собиралась уступать свои позиции и перемещаться на запасной путь.

Эйерсун приглашающе приподнял руку со стопкой бумаг – документы для участия в семинаре, догадалась Лиза.

– Думаю, нецелесообразно отправлять меня в Амстердам, пока мы расследуем дело об убийстве Лукаса Мёрка, – заявила она.

Эйерсун страдальчески поморщился, криво улыбнулся и сел на стул напротив Лизы.

– Я прекрасно понимаю, что тебе не хочется уезжать сейчас, время больно неподходящее. Но я все же хочу, чтобы ты поехала. Я еще вчера собирался поговорить с тобой об этом, но со временем беда, сама понимаешь.

Лиза посмотрела на него скептически и в то же время с любопытством. А потом выплюнула в мусорное ведерко жвачку и подперла рукой подбородок, подбирая аргументы в пользу отказа от поездки.

– Но почему именно я? Разве нельзя найти другую кандидатуру?

– Необходим сотрудник с не менее чем трехлетним опытом работы в криминальной полиции, а также в расследовании преступлений на сексуальной почве. Я же им звонил и получил информацию о содержании курса, и могу тебя заверить, это семинар не для сосунков. Ты, конечно, не так много работала на убийствах, но и не меньше, чем другие. Зато у тебя опыта работы с преступлениями на сексуальной почве и с видеоматериалами хоть отбавляй, и ко всему прочему ты умеешь обращать внимание на мелкие детали. У меня правда нет другой кандидатуры. Я, разумеется, и о Трокиче думал, но ты же знаешь, он не любитель раскладывать все по полочкам и слушать долгие разговоры о психологии преступников. Да и мне он здесь нужен как заместитель.

– Вообще-то я согласна с Трокичем, что профайлинг – тема довольно спорная. Есть толк от фэбээровских психологических портретов или нет его – бабушка надвое сказала.

– Есть. Иначе они бы их не применяли, – веско возразил Эйерсун. – Слушай, у тебя кофейком разжиться можно?

Лиза взяла с полки кружку и налила шефу кофе. Достала из ящика стола несколько кусочков сахара. Со временем всему научаешься. В том числе и тому, что всегда полезно иметь запас сахара, если твой начальник большой сладкоежка.

– Насколько я понимаю, их профайлинг помог задержать лишь одного преступника. Одного, – подчеркнула она, наблюдая, как Эйерсун размешивает