в кружке сахар, – а во многих случаях, наоборот, наводил следствие на ложный след.

– По-моему, ты упрощаешь ситуацию. Вопрос ведь не стоит как или-или.

– А вы не помните дело Бостонского душителя в шестидесятых? Я о нем читала. Там психиатры раззвонили всему свету, будто убийц было двое, а не один, причем утверждали, что один из них – гомосексуалист и что оба учительствовали. До кучи сообщалось, что у преступников проблемы с потенцией в силу детских психотравм, безотцовщина, доминирующие матери, полный набор. Когда же убийцу – одного, не двух – нашли, выяснилось, что работал он в строительной отрасли, был традиционной ориентации, состоял в браке и имел двоих детей. При этом доминирующим родителем был у него отец, которому мать во всем подчинялась. Так что эксперты с треском провалились. Да и вообще, большой вопрос, можем ли мы использовать этот метод в Дании.

– Так это когда было, профайлинг теперь целая наука, – примирительно улыбнулся Эйерсун. – А тот случай уже история. – Он сделал глоток кофе и принялся изучать свои ногти. Они были изумительно чисты. – Послушай, во-первых, никто не требует, чтобы ты по возвращении выдавала психологический портрет преступника всякий раз, как случится убийство. Мне надо, чтобы мы были в курсе всего, что происходит в этой области в международном плане, и, уверен, тебе по силам очистить полученную информацию от псевдонаучной шелухи и взять на вооружение только полезное для нас, а все остальное выбросить в мусорную корзину. А во-вторых, я как руководитель подразделения уже оплатил всю эту бодягу. О-пла-тил, понимаешь? Пришлось прилично раскошелиться. Так что твоя поездка – вопрос решенный.

Он откинулся на спинку стула и стал разглядывать Лизу.

ФБР тоже предприняло исследование психики довольно большого числа убийц, и, как ни крути, такие исследования дают серьезный шанс разобраться, как у этих людей мозги устроены. Психологический портрет не всегда выводит на преступника, но хотя бы позволяет сузить круг подозреваемых. Сама же мне еще спасибо скажешь, что я тебя рекомендовал.

– При всем уважении… – начала Лиза замогильным голосом, понимая, что игра проиграна, – все равно к этому следует относиться с осторожностью.

Эйерсун положил на ее стол бумаги и брошюры, рекламирующие семинар.

– И оставь свои предубеждения по отношению к штатовцам. Ты сумеешь во всем разобраться и отобрать то, что пригодится нам для работы.

Лиза не могла отделаться от мысли, что за предложением Эйерсуна кроется кое-что еще. Он ведь вечно плакался, что и бюджет у них малюсенький, и цены на технические средства неподъемные, а их компьютеры скоро можно будет сдавать в музей. И за любое, самое скромное приобретение им приходилось сражаться. А участие в таких курсах наверняка целое состояние стоит, не говоря о том, что и за дорогу и проживание заплатить придется. Так чего же ему от нее надо? И словно бы прочитав ее мысли, Эйерсун произнес:

– Я ведь обещал, что твои обязанности не изменятся. Семинар начинается завтра, в понедельник, как тебе известно. И захвати с собой плащ и зонтик. В Амстердаме в эти дни дожди.

Не начальник, а Санта-Клаус какой-то. Неспроста все это, неспроста, утвердилась в своих подозрениях Лиза.

– А как же расследование дела Лукаса? Выходит, вы меня от него отстраняете?

– Вовсе нет, – сказал Эйерсун дружелюбно. – Я направляю тебя на курсы, чтобы ты стала одним из лучших моих сотрудников. Жаль, конечно, что так совпало, но расследование убийства Лукаса может продлиться недели, месяцы, а то и годы, а я хочу, чтобы наши кадры росли. Второго такого шанса может и не представиться. Все будет хорошо, речь-то всего о двух днях идет на первом этапе. Ну что, я могу на тебя рассчитывать?

– Можно подумать, у меня выбор есть, – недовольно нахмурилась Лиза.

Начальник поковырялся в зубах и дружески улыбнулся.

– Да нет, конечно, нет у тебя никакого выбора.

21

Трокич на кухне возился с кофеваркой. Древнюю штуковину вряд ли очищали от накипи в новом тысячелетии, а тут еще засорился подводящий шланг, и доступ воды в машину прекратился. Он вздохнул и посмотрел название модели. Фирма «Браун» – Трокич на секунду словно бы вернулся в контору благотворительной организации «Сент-Патрик» в Загребе, где была точно такая же кофеварка, услышал детский плач, шиканье и приглушенные утешающие голоса взрослых. Разобрав аппарат, он будто бы снова почуял запах столпившихся людей, ощущение полного бессилия, адский шум автомобилей внизу на улице перед зданием серого цвета и тех, кто, стремясь заглушить этот шум, на полную громкость врубал новости по телику или попсу на магнитофоне с двумя колонками. Сколько лет прошло с той поры, и эта ассоциация в нынешней реальности показалась ему неуместной.

Едва Трокич починил кофеварку и упругая струя напитка потекла в кружку, как в дверь постучали.

– Я его привела, парня, что хотел с вами поговорить, – пояснила Лиза.

Блондин лет двадцати пяти с огромным носом на мелковатом лице, кудрявыми волосами, собранными в хвостик, в камуфляжных брюках выглянул из-за ее плеча. А потом слабой рукой пожал Трокичу руку.

– Я вашу записку нашел в почтовом ящике. Меня зовут Адам, я помощник воспитателя в школе продленного дня, замещаю заболевших или отсутствующих штатных сотрудников. Это я отпустил Лукаса домой в четверг. Вообще-то я уже говорил с вашими людьми в пятницу вечером, но раз вы мне записку оставили, решил, что лучше зайти.

– Мы имеем дело с убийством, и теперь придется вновь переговорить со всеми, чтобы посмотреть на вещи под иным углом зрения.

– Да, понимаю. Мы все очень хотим вам помочь по мере возможности.

Трокич пригласил посетителя в кабинет, предложил ему присесть и налил две чашки кофе. Настоящего, наконец-то сваренного им самим. Он буквально чувствовал, как организм наполняется живительной бодростью.

– Расскажите немного о Лукасе.

– Хороший парнишка был. Легкий, без проблем.

Адам прикоснулся губами к краю чашки и подул на горячий напиток.

– Он насекомыми увлекался. Особенно божьими коровками, летом он часами за ними гонялся. А зимой, к примеру, на «Геймбое» играл. Оказывается, существует немало игр, где насекомые присутствуют.

Он наконец-то пригубил кофе и недовольно поморщился.

– А молока у вас нет?

– Только такое…

Трокич пододвинул к Адаму капсулу порционных сливок. Тот взял ее, недоверчиво рассмотрел и только потом вылил содержимое в чашку.

– Он с другими ребятами играл? – спросил Трокич.

– Да, если кто-то в футбол собирался гонять, он с удовольствием присоединялся. Лукас был большой фанат «Барселоны». И все у него должно было быть сине-гранатового цвета: и одежда, и обувь, и все такое прочее. Я как-то