Боковая ветвь рода Катабути

Ёсиэ: Сэйкити оказался довольно любвеобильным мужчиной и к тридцати годам обзавелся пятью женами[19]. Ранкё – младшая сестра его второй жены, Сидзуко. Конечно, Ранкё – это вымышленное имя, на самом деле ее звали Мияко.

Автор: Выходит, Ранкё была… свояченицей Сэйкити? Зачем же ей подговаривать кого-то убивать детей своего зятя?

Ёсиэ: Наверное, чтобы избавиться от лишних претендентов на место главы семьи. Насколько я знаю, к тому моменту у Сэйкити было уже шестеро детей, но трое из них позднее скончались: первенец, которого родила его первая жена, а еще третий и четвертый сыновья от третьей жены. Так что наследником Сэйкити становился его второй сын, ребенок второй жены, Сидзуко.

Автор: Значит, она хотела, чтобы ее сын был следующим главой семьи, и поэтому…

Ну, тут все понятно. Получается, у Сэйкити было пять жен, которые соперничали между собой за его благосклонность, и каждая из них надеялась, что его преемником станет именно ее сын. При этом дети от других жен воспринимались ими как враги. Вот и Сидзуко, желая во что бы то ни стало укрепить позиции сына, решила избавиться от соперников. Но при этом она не хотела совершать убийства своими руками.

Тогда она вспомнила про главный дом Катабути и подослала туда свою младшую сестру, Мияко, под видом колдуньи. Припугнув Соитиро проклятием, та убедила его, что первый, третий и четвертый сыновья Сэйкити, ровесники сына Сидзуко, должны умереть. Их убили в доме, который Соитиро построил на краю имения, в той самой комнате.

Автор: То есть я правильно понимаю, что родственники из боковой ветви рода Катабути поддерживали отношения с главным домом?

Ёсиэ: Вроде бы да. Мне кажется, Соитиро смог построить дом для поминания Усио только благодаря деньгам, которые получил от боковой ветви через Сидзуко.

Автор: Вот оно что…

Но у меня еще оставались вопросы.

Автор: Почему же Сидзуко и Ранкё решили, что убийства должны совершать дети… Момота и Сота, а не сам Соитиро?

Ёсиэ: Это только мое предположение… Но мне кажется, таким образом они хотели обезопасить Сидзуко.

Автор: То есть?

Ёсиэ: Если бы убийства пришлось совершать самому Соитиро, чувство вины могло рано или поздно заставить его сознаться в содеянном. Тогда Сидзуко быстро бы вывели на чистую воду. Поэтому сестры придумали, что выполнять ритуал должны именно дети. Они понимали: в таком случае Соитиро придется хранить все в тайне, чтобы не навредить своим сыновьям.

Автор: Получается, это была уловка, чтобы заставить его молчать о проклятии Усио?

Ёсиэ: Не знаю, может, я и не права…

Автор: А не могли бы вы рассказать, как складывались отношения между семьями Соитиро и Сэйкити?

Ёсиэ: Сложно сказать… Мне кажется, со временем родственники из боковой ветви рода стали замечать, что в главном доме творится что-то неладное, и разорвали с ним отношения. А когда началась Вторая мировая, предприятие, принадлежавшее боковой ветви, было разрушено в ходе одного из воздушных налетов. После войны восстановить его уже не смогли, а детей Сэйкити раскидало по всей стране. Дому главы рода Катабути повезло гораздо больше: он находился в глуши, на склоне холма, и поэтому во время налетов почти не пострадал. Уж не знаю, чудом это было или дьявольским провидением.

Автор: А следующее поколение семьи Катабути тоже знало о «Заупокойной службе по левой руке»?

Ёсиэ: Да. Наивный Соитиро так и не догадался, что Ранкё его обманула, и передал ее наказы своим детям.

Ёсиэ достала из сейфа лист бумаги и начала читать. Текст был написан на старояпонском, но здесь я привожу его сразу в переводе на современный язык.

Заупокойная служба по левой руке

1. Ребенка, появившегося на свет без кисти левой руки, надлежит сразу после рождения запереть в комнате, куда не поступает солнечный свет. Выпускать из нее ребенка категорически запрещается.

2. По достижении десятилетнего возраста этот ребенок должен убить человека, в жилах которого течет кровь Сэйкити Катабути, и отрезать кисть его левой руки.

3. Затем необходимо возложить эту кисть на алтарь Усио.

4. Контролировать правильность совершения ритуала в качестве «наблюдателя» должен старший брат или сестра ребенка, рожденного без левой кисти, или иной родственник близкий к нему по возрасту.

5. Ребенок, рожденный без левой кисти, должен совершать по одному убийству в год в течение четырех лет, пока ему не исполнится четырнадцать.

Ёсиэ: Соитиро сформулировал эти пять правил на основе наказов Ранкё и строго велел своим детям следовать им как семейным заповедям.

Автор: Детям – это Момоте и Соте?

Ёсиэ: Им тоже. Но кроме них у Соитиро и Тидзуро родился еще один ребенок. Его звали Сигэхару.

Катабути: Как?! Сигэхару?! Это?..

Это были первые слова, которые госпожа Катабути произнесла с тех пор, как ее мать начала рассказ об истории их семьи.

Ёсиэ: Да, твой дедушка.

Сигэхару

Дедушка госпожи Катабути, живший в том самом доме, узнал о «Заупокойной службе по левой руке» еще в детстве, от самого Соитиро.

Ёсиэ: Сота с Момотой умерли совсем молодыми, поэтому наследником Соитиро стал его младший сын, Сигэхару. Но после Момоты в нашей семье больше не рождались дети без кисти левой руки, поэтому и необходимости проводить ритуал не возникало. Однако спустя восемьдесят лет, в 2006 году… В роду Катабути снова появился на свет такой ребенок. Это был сын твоей тети Мисаки.

Катабути: Тети Мисаки?.. Не может быть… То есть, когда мы приезжали к дедушке в тот раз и она была беременна, у нее должен был родиться?..

Ёсиэ: Да. Она узнала об этом на четвертом месяце, когда ей делали плановое УЗИ.

Автор: Получается, она знала, что у ее ребенка не будет кисти левой руки, еще до его рождения?

Ёсиэ: Да. Помню, мы с ней это обсуждали. Она позвонила мне как-то вечером и спросила: «Ёсиэ, что же мне делать? Мне сказали, он родится без левой кисти». Даже через телефонную трубку я хорошо слышала, как дрожит ее голос. Конечно, я понимала, почему она так напугана. Но тогда я не верила, что Катабути всерьез решатся проводить «Службу по левой руке», поэтому попыталась ее успокоить: «Не волнуйся. Сигэхару и Фумино – здравомыслящие люди, им и в голову не придет совершать ритуал». Но она только разозлилась и резко меня оборвала: «Ты ничего не понимаешь!» Она оказалась права… Позже я узнала, что на следующий день после нашего разговора ее заперли в