Автор: Заперли?!

Ёсиэ: Да. А выпустили спустя месяц, на двадцать третьей неделе беременности, когда делать аборт было уже поздно.

Автор: То есть они боялись, что она избавится от ребенка и тем самым не даст им провести ритуал?

Ёсиэ: Да. Я пришла в ужас, когда обо всем узнала. Оказалось, Сигэхару и Фумино относятся к «Заупокойной службе по левой руке» очень серьезно. Думаю, в первую очередь Сигэхару. Он ведь с самого детства слушал рассказы отца о проклятии Усио.

Автор: Говорят, конечно, что все мы родом из детства… Но как можно дожить до преклонных лет и все равно продолжать верить в эту чушь?

Ёсиэ: Ну, на то есть свои причины. Кроме имения, семья Катабути владела крупным земельным участком, и благодаря быстрому экономическому росту после Второй мировой он начал приносить хороший доход. Поэтому Сигэхару никогда не работал, он даже на улицу лишний раз не выходил – почти все время проводил дома. Его круг общения был очень ограничен. В основном – родственники и знакомые, которым он, как глава рода Катабути, регулярно помогал деньгами. Естественно, все эти люди никогда ни в чем ему не перечили, чтобы не лишиться материальной поддержки. Мне кажется, из-за этого у него ни разу не возникало повода усомниться в своих убеждениях.

Автор: Тогда понятно.

Ёсиэ: Так вот, Мисаки пришлось рожать. У нее уже был сын, Ёити, в будущем ему пришлось бы взять на себя роль «наблюдателя» и контролировать правильность выполнения ритуала. Но в августе того же года он умер: свалился с алтаря дома у Сигэхару и расшибся насмерть.

Катабути: Мам, а как ты думаешь… это и правда был несчастный случай?

Осторожно спросила госпожа Катабути. Ёсиэ, немного поколебавшись, ответила:

Ёсиэ: За месяц до смерти Ёити твой отец спросил меня: «Девичья фамилия твоей бабушки – Катабути, верно?» Я только однажды упоминала об этом, еще до свадьбы, но он, похоже, запомнил. «Наверное, нам стоит изучить твою родословную поподробнее», – сказал он тогда. Сначала я не поняла, зачем это нужно, но по его просьбе все-таки заглянула в семейные архивы и в итоге выяснила, что мою бабушку в девичестве звали Яёи Катабути. Она была седьмым ребенком Сэйкити.

Катабути: Что?!

Ёсиэ: Сначала я сама не поверила. Но по всем бумагам выходило именно так. Во мне течет кровь боковой ветви рода Катабути. Я оказалась одной из тех, кого предписывает убивать свод правил «Заупокойной службы по левой руке». И вы с Аяно тоже. Твой отец сильно переживал. Ведь в будущем мы трое и правда могли бы оказаться жертвами ритуала.

Катабути: То есть он боялся, что Ёити и второму ребенку тети Мисаки придется нас убить?

Ёсиэ: Да. Вряд ли, конечно… Но все-таки это могло случиться. Он сказал мне, что сам со всем разберется. Тогда я не понимала, что он задумал. Но потом умер Ёити… И это явно был не несчастный случай. Я сразу заподозрила, что к его смерти причастен твой отец. Через несколько дней я прямо спросила его, имеет ли он отношение к случившемуся. Твой отец расплакался и во всем сознался. Сказал, что сделал это, чтобы нас защитить.

Катабути: И поэтому папа убил Ёити? А потом позволил дедушке забрать Аяно? Он и правда считал, что так будет лучше?

Ёсиэ: Нет, он сам очень жалел о содеянном. Постоянно бормотал себе под нос, словно в забытьи: «Как же это вышло? Что на меня нашло?..» Но как бы сильно он ни раскаивался, я не смогла его простить. Можно ведь было что-то придумать, найти другой выход из этой ситуации.

Хотя сейчас я понимаю, что на нем оставило свой отпечаток воспитание в семье Катабути. Он рассказывал, что узнал о «Заупокойной службе по левой руке» от отца еще в детстве. С ранних лет родственники внушали ему свои извращенные представления о нравственности и морали. И когда его близким угрожала опасность, он сделал то, что казалось ему единственно верным решением. Юдзуки, раньше я тебе этого не рассказывала, но, когда твой отец попал в аварию, он не был пьян. Он так и не смог справиться с чувством вины и принял решение уйти из жизни. В некотором смысле он тоже стал жертвой ритуала.

Ёсиэ тяжело вздохнула. Тишину прервал робкий голос ее дочери.

Катабути: Почему вы отдали ее дедушке?..

Ёсиэ: …

Катабути: Он же страшный человек, почему вы отпустили Аяно к нему? Вы что, не могли отказаться?

Ёсиэ: Сигэхару… Он нам угрожал. Мы боялись, что если будем упорствовать, то от слов он может перейти к делу. Кто знает, на что пошел бы Сигэхару… Продержал же он месяц взаперти беременную Мисаки – настолько важно было для него соблюсти ритуал. Мы хотели уберечь вас с Аяно. Нам казалось, что, если мы послушаемся Сигэхару и отдадим ему Аяно, это обезопасит вас обеих.

Катабути: Почему вы просто не уехали подальше, чтобы дедушка нас не нашел? Или не обратились в полицию?

Ёсиэ: Конечно, я думала об этом. Но действовать нужно было наверняка. Мы решили сначала согласиться на требование Сигэхару и отпустить Аяно к нему, а потом продумать план, как вернуть ее назад. Но мы недооценили твоего дедушку. Он не спускал с Аяно глаз ни на минуту.

Когда твой отец умер, с нами начал жить другой мужчина – Киёцугу, помнишь его? Я сказала тебе, что это мой новый муж, но на самом деле он племянник твоей бабушки, Фумино. Сказал, что понимает, как тяжело мне растить тебя одной после смерти мужа, и пообещал во всем помогать. Но на самом деле Катабути отправили его следить за мной на случай, если я решу что-то предпринять. Вот такие это были люди.

Катабути: …

Ёсиэ: Но все это только пустые оправдания. Правда в том, что я бросила твою сестру на произвол судьбы.

Катабути: Почему дедушка забрал ее, а не меня?

Ёсиэ: В смысле?

Катабути: По правилам «Заупокойной службы по левой руке» следить за совершением ритуала должен родственник, близкий по возрасту к ребенку, рожденному без кисти левой руки. Значит, я тоже подходила? Почему на эту роль выбрали именно Аяно?

Ёсиэ: А-а-а, мы с твоим отцом наотрез отказались отдавать родственникам тебя. Тебе тогда было всего десять. Если бы ты оказалась в семье Катабути в таком юном возрасте, возможно, им удалось бы навязать тебе свои извращенные ценности. А твоей сестре было двенадцать, мы решили, что она уже достаточно взрослая и рассудительная, чтобы противостоять психологическому давлению Сигэхару.