жили в новом доме второй год, у нас родился сын, Хирото. Мы долго сомневались, стоит ли нам вообще заводить ребенка в нашей ситуации, но, занимаясь воспитанием Тои, поняли, что хотим собственных детей.

Когда Хирото появился на свет, мы рассказали об этом Тое, но показывать ему младенца не стали.

Судьбы этих двух мальчиков слишком сильно отличались, и мы боялись, что Тое будет тяжело смотреть на Хирото и осознавать, чего он сам был лишен с самого детства. Но при этом мы изо всех сил старались проводить с ним не меньше времени, чем до рождения сына.

Через год после появления Хирото на свет Киёцугу перевели из Сайтамы в Токио, и ему пришлось переехать. На семейном совете решили, что мы должны поехать туда вслед за ним. При этом Катабути согласились выделить нам деньги на строительство нового дома.

Не то чтобы жизнь в столице нас осчастливила, но… С каждым днем в наших сердцах крепла надежда. Близился день, когда «Заупокойная служба по левой руке» будет полностью завершена, и мы с Аяно сможем жить нормальной жизнью.

Хирото рос не по дням, а по часам, Тоя стал очень открытым и общительным мальчиком.

Нам казалось, что вот-вот наступит наше счастливое будущее.

Мы были очень наивны. Теперь я это понимаю.

Беда пришла неожиданно, в июле этого года.

Как-то раз где-то в час ночи у нас дома раздался телефонный звонок. Это был Киёцугу. Он приказным тоном сказал: «Немедленно приезжай ко мне вместе с Аяно. На машине». «В такое время… Что за срочность?» – удивился я про себя. У меня появилось нехорошее предчувствие.

До этого мы с Аяно никогда не уходили из дома вдвоем, кто-то из нас обязательно оставался присмотреть за детьми. Но мальчики крепко спали, и мы решили, что, наверное, ничего страшного не случится, если мы ненадолго отлучимся.

Киёцугу жил неподалеку – на машине дорога заняла меньше десяти минут. Как только мы подъехали к его дому, он, недовольно хмурясь, вышел на крыльцо и заявил:

– Вас раскрыли.

Сначала я даже не понял, о чем речь. Буравя нас с Аяно пристальным взглядом, Киёцугу продолжил:

– Лично я думаю, что проводить «Заупокойную службу по левой руке» нет никакого смысла. Ни духов, ни проклятий не существует. Вся эта мистика – просто плод человеческого воображения. Но Сигэхару считает иначе. Казалось бы, дожил до седых волос… Но он до сих пор продолжает бояться призраков, как глупый мальчишка. Поэтому, когда дело касается «Заупокойной службы», он не жалеет никаких денег, готов на нее хоть все семейное состояние спустить, если потребуется. И вплоть до сегодняшнего дня его щедрость распространялась и на меня. Я получал от него неплохие деньги за то, что присматривал за вами, и относился к этому просто как к легкому заработку.

Я подумал, ну хотите вы схитрить, и что. Главное, чтобы в семье об этом не узнали. Я в курсе, что вы никого не убивали и заранее находили труп. И ладно, рассудил я, какая разница, чью руку класть на алтарь. Сигэхару вы смогли провести, а другое меня не волновало. И все это время я скрывал ваш обман, думал в случае чего одолжить вам миллион-другой йен, если понадобится. Хотел хранить ваш секрет и дальше, но… Сигэхару догадался. Он обо всем догадался. Вот, смотрите.

Он протянул мне местную газету префектуры Сайтама. Я сразу заметил заголовок: «Обнаружен труп, у которого была отрезана кисть левой руки». Значит, полиция нашла тело Кёити Мияэ.

Киёцугу продолжил:

– Эта статья случайно попалась на глаза Сигэхару. Прочитав про труп, у которого отсутствовала кисть левой руки, он попросил кого-то из родственников навести справки и выяснил, что все потомки Сэйкити из его списка по-прежнему живы. Тогда он вызвал меня и потребовал объяснений. Я, конечно, сделал вид, что ничего не знаю. В итоге Сигэхару согласился простить меня только с одним условием: я должен привести ему Тою в течение суток. Наверное, он хочет провести «Заупокойную службу по левой руке» сам.

Не знаю, что теперь будет с вами. Но если я не доставлю Тою к Сигэхару сегодня же, у меня самого будут большие проблемы. Нам нужно ехать за Тоей прямо сейчас. Пошли.

Киёцугу велел нам сесть в его машину, на заднее сиденье.

– Сейчас мы поедем к вам домой. Как только доберемся, сразу отправляйтесь за Тоей. Сделайте, как я сказал, тогда я не причиню вам вреда. И без фокусов! Иначе… Вам же будет хуже.

Только тогда я наконец понял, почему Киёцугу сказал нам приехать к нему на своей машине… Останься машина у нас дома, в гараже, мы могли бы скрыться, забрав Тою с собой. Но если мальчик вернется в семью Катабути, его заставят совершать убийства по-настоящему…

Мы с Аяно подавленно молчали. Тогда Киёцугу с напускной беспечностью произнес:

– Мальчишку жаль, конечно, но такая уж у него судьба. Тут ничего не поделать. Ну что… Приехали. Идите за ним. Даю вам десять минут.

Мы нехотя вылезли из машины и увидели, что в окнах второго этажа горит свет. Хотя перед выходом мы его точно выключили… Испугавшись, что что-то случилось с Хирото, мы сразу бросились в спальню. Забежав туда, мы сначала не поверили своим глазам: на кровати Хирото сидел Тоя.

Сначала я предположил худшее. Комната Тои запиралась на ключ снаружи, но он мог выбраться из нее другим способом. Чтобы у семьи Катабути не было сомнений в серьезности наших намерений следовать предписаниям «Заупокойной службы по левой руке», мы сделали тайный проход между детской и ванной: через него можно спокойно выйти из комнаты. Лаз был спрятан под шкафом, но вдруг Тоя его нашел? Дождался, когда нас с Аяно не будет дома, и выбрался из своего заточения, чтобы свести счеты с Хиротой… От одной этой мысли кровь застыла у меня в жилах.

Но, когда мы подошли ближе к кровати, оказалось, что на ней лежит наш малыш Хирото с влажным, сложенным в несколько раз полотенцем на лбу. Приглядевшись повнимательнее, мы узнали полотенце из комнаты Тои.

Тут я наконец понял, что произошло.

Иногда у Хирото резко поднималась температура. Наверное, так случилось и в этот раз, когда мы с Аяно ушли. Ребенок начал плакать, и Тоя, догадавшись, что с ним что-то случилось, вышел из своей комнаты проверить, в чем дело. Намочил полотенце, немного отжал, хотя без левой кисти это наверняка было непросто, и приложил к голове Хирото, чтобы сбить жар.

Тоя рассказал, что знал про проход