но её горло пересохло, и вместо этого она просто кивнула. Её рука осталась в его, и этот момент, короткий и хрупкий, показался ей бесконечным.

– Спасибо, – наконец прошептала она, её голос был едва слышен.

Хальдор убрал руку так же плавно, как и протянул её, но его взгляд остался на ней, и в этом взгляде было что-то новое. Это была не просто поддержка, а нечто большее, что он, возможно, сам ещё не осознавал.

– Ты сильнее, чем думаешь, Астрид, – сказал он. – И когда придет время, ты найдешь свои ответы.

Она кивнула снова, но в её сердце уже поселилось что-то новое. Этот момент, его слова, его прикосновение – всё это стало для нее точкой, с которой что-то могло начаться. Хальдор сидел напротив неё, держа в руках чашку с травяным чаем. Его взгляд был внимательным, но задумчивым. Он был спокоен, словно ожидал чего-то, что Астрид не могла понять. Она глубоко вздохнула, чувствуя, как внутри её нарастает напряжение.

– Ты сказал, что правда требует платы, – начала она, поднимая глаза на него. – Но как мне ее отплатить, если всё вокруг скрыто в тенях? Я не знаю, что мне отдать, чтобы получить то, что я жажду больше всего на свете. Я готова, готова на все, что угодно, но никто никогда не желает озвучить цену.

Хальдор слегка наклонил голову, его взгляд смягчился.

– Иногда, чтобы найти желаемое, нужно научиться смотреть сквозь страх, – сказал он. – Ты готова сделать следующий шаг?

Ее сердце замерло. Она знала, что его слова значат больше, чем кажется.

– Какой шаг? – спросила она, её голос был тихим, но полным решимости.

Хальдор поставил чашку на стол и встал, его фигура казалась выше и внушительнее в утреннем свете.

– Идем, – сказал он, протягивая ей руку.

Астрид колебалась лишь мгновение, затем вложила свою ладонь в его. Его рука была теплой и твердой, и она почувствовала странное утешение в этом прикосновении.

Они вышли из дома и направились вглубь леса. Хальдор вел ее по тропе, которую она раньше не замечала, её ноги почти не слышно ступали по мягкому ковру из мха и листьев. Лес вокруг был тихим, но в этой тишине было что-то живое, почти ощутимое.

– Куда мы идём? – спросила она, стараясь не отставать.

– Туда, где лес говорит громче всего, – ответил он, не оборачиваясь.

Когда они достигли поляны с древним камнем, Астрид почувствовала, как ее дыхание стало неровным. Камень казался живым, его поверхность была покрыта символами, которые она уже видела раньше.

– Это место силы, – сказал Хальдор, остановившись у камня. – Здесь ты найдёшь ответы, если будешь готова услышать их.

Он жестом предложил ей подойти. Астрид приблизилась, её пальцы коснулись шершавой поверхности камня. От него исходило странное тепло, которое заставило её вздрогнуть.

– Закрой глаза, – мягко сказал Хальдор.

Она повиновалась, чувствуя, как мир вокруг начинает меняться. Шепот леса становился громче, его ритм завораживал, унося ее мысли все дальше от реальности.

– Теперь выпей, – сказал он, протягивая ей сосуд с отваром.

Она взяла сосуд, чувствуя, как её руки дрожат, и сделала несколько глотков. Вкус был горьким, но она проглотила жидкость, не открывая глаз.

Сразу после этого ее сознание погрузилось в мир, который был одновременно реальным и нереальным. Перед ней появились фигуры, их очертания были размытыми, но величественными. Они двигались медленно, их тела переливались светом и тьмой.

Одно из существ приблизилось, его форма была огромной, искажённой, будто оно состояло из ветвей и рогов, обвитых мхом. Его глаза – две бездонные дыры – смотрели прямо на нее, и она почувствовала, как холод пробежал по её коже.

– Ты видишь их? – голос Хальдора был тихим, но наполненным силой.

– Да, – прошептала она, её голос дрожал.

– Теперь ты нащупала путеводную нить, ту самую связь, – сказал он. – И с лесом, и с истиной.

Девушка открыла глаза и посмотрела на него. Его лицо, наполовину освещённое утренним светом, было таким же спокойным, как и всегда, но теперь в его глазах она видела что-то новое.

– Иди за зовом, Астрид, – добавил он. – Он откроет тебе больше, чем ты ожидаешь.

Ее дыхание участилось, но она кивнула, чувствуя, как между ними укрепляется нечто большее, чем просто связь учителя и ученицы. Хальдор молчал долго, слишком долго. Поляна наполнилась звуками пробуждающегося леса: трелями поздних пташек, стрекотанием суетливых насекомых. Астрид стояла напротив него, её взгляд был напряжённым, как натянутая струна. Он наконец поднял глаза, и в его взгляде было что-то новое, почти уязвимое, чего Астрид не видела раньше.

– Ты, наверное, задаешься вопросом, как я могу быть уверен, что это правда, – начал он тихо. – Я не всегда знал.

Ее сердце замерло. Эти слова были неожиданными, как и тон, которым он их произнес.

– Когда я был моложе, – продолжил он, отводя взгляд к окну, – я тоже задавал вопросы. Много вопросов. Лес был для меня не храмом, а угрозой. Тьма, которая пряталась между деревьями, казалась мне врагом, а не союзником.

Он сделал паузу, его дыхание стало чуть тяжелее, будто слова, которые он говорил, были трудны для него.

– Я рос в семье, где вера была не выбором, а долгом. Отец был жрецом, мать – его тенью. Я смотрел, как они отдавали свои жизни служению, но я не видел в этом смысла. Только страх. Я пытался уйти. Один раз, когда мне было пятнадцать. Я думал, что смогу найти за лесом нечто большее, что-то светлое, человеческое, что-то близкое мне и неизведанное одновременно.

Он усмехнулся, но в этой усмешке не было радости.

– Я не прошёл и половины пути, как лес начал говорить. Нет, не так, как он говорит сейчас. Это было нечто иное. Голоса, шёпоты, которые пронизывали меня, заставляли видеть то, что я не хотел видеть. Они показали мне… тьму. Тьму, которая была во мне, в людях, в этом месте. Они заставили меня осознать, что я не могу уйти, потому что я часть этого. Меня нашли через три дня, – продолжил он. – Я лежал у кромки леса, без сознания, но живой. Отец сказал, что боги вернули меня, потому что я им нужен. Я не поверил ему. Тогда я не верил вообще ни во что. Но потом они начали показывать мне другое. Свет, который скрыт в их тени. Они начали говорить не только через страх, но и через силу. Вот почему я здесь, Астрид. Я служу не потому, что должен, а потому, что знаю: за пределами леса есть только пустота. Здесь – жизнь. Боги дали мне