если для того, чтобы найти её, нужно было пойти против времени, против богов и против тех, кто пытался ее остановить, – она была готова.

9. Путь

Лес встречал Астрид глухим шёпотом ветра и вязкой тишиной, которую не нарушали даже птицы. Она шагала по тропе, указанной на карте, её ноги бесшумно ступали по мягкому ковру из мха и опавших листьев. Карта была спрятана за пазухой, но её линии, выученные наизусть, горели в её сознании, как единственный свет в этом тёмном мире.

Мысли о Сане не покидали её. Надежда – единственное, что толкало её вперёд. Она не позволяла себе думать, что сестры могло уже не быть. Нет, Сана была жива, должна быть. Это была единственная мысль, которая спасала её от отчаяния.

«Я должна найти её. Если есть хоть малейший шанс, хоть слабый след, я не могу его упустить. Всё, что я делала до этого, было недостаточно. Ожидание, разговоры, сомнения – они украли у меня слишком много времени. Сана могла быть ближе, чем я думала, но пока я теряла дни на ритуалы и речи, она ждала меня. Ждала, а я не пришла.»

Лес вокруг становился плотнее, деревья всё выше поднимались в небо, их ветви переплетались, как гигантские руки, обреченные вечность провести в безмолвном рукопожатии. Астрид шла, сжимая в кулаке комок ткани, словно это могло удержать её на этом пути.

«Каждый шаг приближает меня к ней. Или я хочу в это верить? Надежда… странная вещь. Она тянет вперёд, но в то же время давит на плечи своим весом. Если я ошибаюсь, если за этим лесом только тьма, я не смогу вернуться. Но, возможно, я не хочу возвращаться, если Саны там нет.»

Её ноги начинали болеть, но она не останавливалась. Тропа становилась всё менее заметной, и ей приходилось ориентироваться по деревьям, которые были отмечены на карте.

«Время ушло. Я потеряла слишком много дней, но если я смогу найти её, если смогу вернуть её домой, тогда всё это не будет напрасным. Только бы найти её. Только бы снова увидеть её лицо, ее улыбку.»

Она подняла взгляд на озеро, которое открылось перед ней, как место, вырванное из снов. Его вода была ослепительно белой, неподвижной, отражая деревья и небо, как искрящееся зеркало. Это был ещё один ориентир на её пути, ещё один шаг к правде.

Астрид сделала глубокий вдох, чувствуя, как воздух наполняет её лёгкие тяжёлой влагой. Надежда ещё жила в ней, как слабый огонёк, который она защищала от ветра. И пока он горел, она будет идти вперёд, не оглядываясь.

На мгновение лес отступил, и в памяти Астрид вспыхнуло тёплое воспоминание, как солнце, пробившееся сквозь облака. Она и Сана, обе ещё девочки, сидели на берегу озера. Тогда это место казалось им бескрайним, словно море, а вода сверкала в лучах солнца, как тысячи разбросанных монет.

– Поймаем рыбку? – спросила Сана, её голос был звонким, как пение птиц.

– У нас нет сети, – ответила Астрид, но её сестра лишь улыбнулась.

– Тогда руками! – воскликнула Сана, закатав рукава.

Она бросилась в воду, брызги разлетелись во все стороны, а её смех эхом отразился от деревьев. Астрид не могла удержаться от улыбки. Сана всегда была такой – полной энергии, способной превратить даже самый обыденный момент в маленькое приключение.

– Ты замёрзнешь, – пыталась предупредить её Астрид, но вскоре не выдержала и сама шагнула в воду.

Они стояли по колено в прохладной воде, вытянув руки, пытаясь поймать неуловимых рыбок, которые скользили между их пальцами.

– Смотри, почти получилось! – крикнула Сана, и её глаза светились таким счастьем, что Астрид засмеялась.

В тот день они так ничего и не поймали. Но это не имело значения. Они вернулись домой промокшие, уставшие, но совершенно счастливые. Мать ругалась, увидев их мокрую одежду, но Сана только смеялась, размахивая в воздухе пустыми ладонями.

– Мы поймали радость, – сказала она тогда, её улыбка была ярче любого солнца.

Астрид вспомнила это так ясно, что на мгновение почувствовала тепло солнечного света на своей коже, даже здесь, в мрачной глубине леса.

«Как всё было просто тогда, подумала она, сжимая ткань плаща сильнее. Почему я не ценила это? Почему мне казалось, что у нас впереди целая вечность?»

Слёзы подступили к глазам, но она быстро вытерла их, продолжая свой путь. Это воспоминание было её светом, её силой. И оно напоминало ей, зачем она идёт вперёд, несмотря на страх и боль.

Астрид шла по тропе, и воспоминания о сестре то и дело накатывали, как волны, стирая границу между прошлым и настоящим. Но вместо тепла эти мысли оставляли за собой холод, словно её сознание нарочно перебирало те моменты, где всё начало рушиться.

Когда Сана стала другой? Когда её улыбка, прежде светлая и искренняя, стала тускнеть, словно под тяжестью незримой ноши? Астрид пыталась вспомнить. Может, это началось в тот день, когда она впервые увидела, как сестра избегает молитв, находя оправдания или уходя из дома ещё до рассвета?

Тогда Астрид не придавала этому значения. Сана всегда была непокорной, любившей свободу. Её отсутствие на обрядах казалось просто ещё одним проявлением её непостоянного характера. Но с каждым днём в её взгляде появлялась новая глубина, какая-то тревожная сосредоточенность, будто она хранила в себе нечто большее, чем могла объяснить.

Потом были вопросы. Наивные сначала, как будто брошенные между делом: почему жрецы так закрыты? Почему лес для одних – защита, а для других – угроза? Слова Саны звучали легко, но Астрид видела, как те же вопросы возвращались в её глазах, словно жгли её изнутри.

Когда Сана начала скрывать встречи с Эллен? Когда они сели за стол, и Астрид впервые почувствовала, что сестра смотрит на неё, но не видит, поглощённая своими мыслями? Вечера, когда они говорили обо всём на свете, сменились натянутым молчанием. Астрид пыталась понять, что происходит, но Сана только пожимала плечами и отводила взгляд.

А потом были те ночи, когда Сана уходила из дома, думая, что её никто не заметит. Астрид лежала в темноте, слушая, как шаги сестры стихают за дверью. Она хотела остановить её, спросить, куда она идёт, но что-то внутри останавливало её, сковывая страхом, что ответ может быть хуже, чем неведение.

Когда вера ушла из её глаз? Когда Сана впервые заговорила о том, что деревня – это клетка, что боги – не защитники, а тюремщики? Тогда Астрид пыталась спорить, приводить аргументы, которые слышала от