– А параллельно занимайся своими рисульками! Не получится с ними, и ладно, всякое бывает. Зато диплом и профессия у тебя останутся.

– Комиксист – это тоже профессия.

На Катю вдруг накатило чувство безнадеги. Как можно спорить с человеком, который не хочет тебя слушать? Который пытается прогнуть тебя под себя, упрямо выдавая навязанное мнение за компромисс?

Мама разгладила на покрывале несуществующую складочку и обвела пальцем причудливый узор.

– Женщина должна уметь себя обеспечить сама. Всякое бывает.

– И что?

– А то! – распалилась внезапно мама. – Вот Захар, прежде чем поступить на иняз, шесть лет в школу английского языка ходил. И еще два года занимался китайским с репетитором. В олимпиадах участвовал, по городу первое место взял… По нему с детства видно было, что у него талант к языкам!

У Кати похолодели кончики пальцев, а к щекам хлынул жар.

– Намекаешь, что у меня талантов нет?

– Просто считаю, что ты должна адекватно оценить свои шансы, прежде чем сломя голову бросаться в Москву.

Катя почувствовала, как от обиды перехватило дыхание и защипало в носу. Подозревать, что родители считают тебя неудачницей – это одно. А вот знать…

– Ну, спасибо за веру в меня, – прохрипела она.

Вопреки маминым предположениям, Катя вовсе не была наивной дурочкой. Она прекрасно знала, что конкуренция в творческом мире просто бешеная и на каждого комиксиста – да что там, каждого художника! – чье творчество оценили по достоинству, приходятся тысячи ноунеймов, которые так и не добились успеха. Но разве это повод сдаться, так и не попробовав? Что, если именно Кате суждено стать одной из миллиона?

– Думай про меня как знаешь, – устало махнула рукой мама. – Вот станешь старше, тогда и поймешь, что я за тебя, дурочку, переживаю! Не хочу потом смотреть, как ты страдаешь от того, что столько сил и времени отдала, а добиться ничего не сумела. Так что вот тебе мое второе условие: докажи, что эти твои комиксы – не просто увлечение, что ты настроена серьезно. И что у тебя во всем этом есть хоть какое-то будущее.

Кате показалось, что мама опустила ей на плечи стопку гранитных плит и положила сверху фортепиано. Для надежности, так сказать. Чтобы Катя не только выбраться, но даже и пошевелиться не смогла.

– И как я должна это сделать?

Мама пожала плечами:

– Это уж ты сама решай. Но если до конца учебного года ничего не придумаешь, летом заберем твои документы и будешь на помощника стоматолога поступать, как и договаривались. Зря, что ли, столько денег репетиторам по химии и биологии отвалили?..

Вокруг зазвучали громкие аплодисменты, и Катя, вздрогнув от неожиданности, вернулась в актовый зал МИМИ. Внутри нее оглушительно завывала тревожная сирена, оповещая все органы и жизненные системы о критическом уровне адреналина в крови.

Пиу-пиу! Пиу-пиу! Пиу-пиу!

Если она выиграет этот челлендж…

Если ее комикс напечатают в настоящем издательстве…

Тогда даже мама не сможет притвориться, что Катя не выполнила ее дурацкие условия! Есть только одно чудовищное НО.

– Бли-и-и-ин, – тихо взвыла Катя, обеими руками потянув себя за косу.

Ну почему, скажите на милость, Полине из Dragon Fly нужны комиксы именно о людях? Тех самых, которых Катя совершенно не умеет рисовать! Мало того, что ей для победы нужно обойти не только первокурсников, но и ребят со всех остальных курсов, так тут еще и это!

– Срочно, – тихо и напряженно пробормотала Катя, схватив Таби за руку. Та покосилась на ее пальцы, но комментировать не стала. – Где ты научилась так круто рисовать людей? Вопрос жизни и смерти!

– Тебе короткую версию или длинную?

– Короткую.

– Порно.

Катин сдавленный писк потонул в новом шквале аплодисментов. Все вокруг, скрепя креслами, принялись подниматься со своих мест. Собрание, походу, кончилось. Упс, а Катя и не заметила.

– Ты же не серьезно? – пробормотала она. Таби не ответила. Вперившись в сцену и недобро прищурившись, она смотрела на… Катя обернулась, но так и не поняла на что. Полина, прикрыв рукой микрофон, что-то тихо говорила Глебу на ухо. Оно и понятно, они же старые друзья. А больше там никого и ничего интересного не было.

– Ау, вы до вечера будете трепаться? – прошипел Стас.

Катя бросила на него удивленный взгляд, а Таби огрызнулась: «Подождешь, не переломишься», – но все-таки поднялась и двинулась к выходу. Не сговариваясь, они спустились во внутренний дворик МИМИ, чтобы поговорить без лишних ушей. Первая пара еще не успела закончиться, так что кроме них там была только парочка студентов, поглощенных телефонами.

Таби смахнула с качелей капли воды и рухнула на них, поджав под себя ноги, но, вместо того чтобы оттолкнуться от земли, прижалась лбом к одной из холодных цепей.

– Все просто. – Ее голос звучал отстраненно, будто Таби витала где-то в своих мыслях. – Есть натура – рисуешь с натуры. Это лучше всего. Нет натуры – включаешь фильмы для взрослых. Сложные позы, красивые тела. Если повезет, еще и ракурсы интересные. Но, главное, видно, как мышцы двигаются в динамике, когда они… ну, ты понимаешь.

Катя покраснела.

– Господи, ты такая миленькая, когда смущаешься, прямо ути-пути, – умилилась Таби, потянувшись, чтобы ущипнуть Катю за щеку.

Фыркнув, Катя отшатнулась и уселась на соседние качели, сосредоточенно пытаясь разложить по полочкам полученную информацию. Вытереть с сиденья дождевые капли она не догадалась, так что все пары в этот день так и просидела в мокрых джинсах, а дома первым делом бросилась к верному красному чемодану. Нет, Катя так спешила не для того, чтобы переодеться: просто именно там, под грудой комиксов, носков и футболок со смешными принтами, хранилась Катина папка с рисунками. Некоторые из них она уже фотографировала для портфолио, но большая часть этого айсберга так и осталась на дне чемодана.

Напряженно нахмурившись, Катя начала перебирать рисунки и наброски. Не то. Не то. Агр-р-р, все не то!

Перед ее мысленным взором возникло ухмыляющееся лицо Таби.

– Тварь я дрожащая или право имею? – задумчиво пробормотала Катя, поглядывая на свой старенький, обклеенный стикерами ноут со смешанным чувством стыда и любопытства.

Подтянув ноут поближе, Катя уселась по-турецки прямо на пол возле кофейного столика. Положила на колени этюдник с твердой обложкой. Постучала карандашом по полу. Ой, да боже ж ты мой! Она ведь сильная, независимая, взрослая и вот это вот все! И потом, ей почти восемнадцать. Конечно, она уже видела, кхм, всякое-разное, но начинать свой путь к всемирной славе с чего-то настолько сомнительного все же не хотелось.

Подумав, Катя набрала в поисковой строке «Фильмы с эротическими сценами» и кликнула