«К тебе что, кто-то подкатывает? Серьезно? К тебе?»

Катя с мрачным удовлетворением решила, что уж в этот-то раз Захар однозначно заслужил столько неприличных рисунков на лице, сколько она пожелает. Дело за малым! Осторожно перегнувшись через тушку Захара, Катя потянусь к маркерам, разбросанным по полу, на секунду подняла глаза и…

Дверь была открыта.

Катя замерла, не веря своей удаче. Дверь в тайную комнату Захара была открыта! Сквозь узкую щелку призывно лился солнечный свет.

С тихим вздохом Захар шевельнулся и начал поворачиваться на бок, потащив за собой застывшую Катю. Охнув, та упала ему на грудь и треснулась лбом о стальной подбородок.

– Что за… – сонно заморгал Захар.

Катя приподнялась, зависнув над его лицом и опираясь ладонью на крепкую грудь под футболкой. Ее длинные волосы рассыпались по их плечам, пощекотали щеки Захара. Но тот даже не поморщился. Наверное, было в Катином лице что-то такое, отчего он мгновенно насторожился. А уж когда Катя метнула быстрый взгляд в сторону двери…

– Не смей, Сиротина! – завопил Захар.

Катя проворной ящеркой соскользнула с дивана и тут же с криком рухнула на пол, потому что Захар безжалостно дернул ее за ногу. Вот же урод! Мгновенно перевернувшись на спину, она принялась яростно пинаться и, кажется, нехило врезала Захару пяткой в челюсть. Охнув, тот на мгновение ослабил хватку, и Катя на четвереньках рванула к приоткрытой двери. Схватилась за ручку и…

– Стой!

Поздно. Катя распахнула дверь в тайную комнату и щелкнула выключателем.

Глава 12

За прошедшие три недели совместной жизни с Катей Захар в очередной раз убедился: если рядом Сиротка, какая-то хрень будет случаться постоянно. Сломанные замки, комки волос в ванной, неловкие ситуации, маленький пожар на кухне, потому что она забыла про яичницу, пока рисовала, – вот это вот все. Но проснуться от того, что Сиротка своей чугунной башкой бьется об твой подбородок – это уже за гранью разумного.

Первое, что Захар увидел после пробуждения, – широко распахнутые серо-зеленые глазищи. Первое, что почувствовал – боль, естественно! И только после – тепло ее мягкого сонного тела, которое лежало на нем. А еще стук своего сердца под ее рукой. То, как оно, глупое, споткнулось от ее близости.

Это было так похоже на один из его мучительных, но уже привычных снов, что он расслабился. Потерял бдительность! И понял, что что-то не так, только когда она метнула быстрый испуганный взгляд в сторону запертой двери.

Точнее, в сторону двери, которая должна была быть запертой.

Дальше все было как в замедленной съемке. Вот она скатывается с него. Вот он, извернувшись, дергает ее за лодыжку. Вот получает пяткой в челюсть. А следом, несмотря на его мольбу, случается непоправимое.

Катя. Открыла. Дверь.

Они оба застыли, будто кто-то поставил эту роковую секунду на паузу. Катины глаза из круглых стали квадратными.

– Это… – запнулась она.

Захар, очнувшись, одним прыжком подскочил к двери и с грохотом захлопнул ее у Кати перед носом.

– Ты видела? – быстро спросил он. Катя повернула к нему шокированное лицо. Та ма дэ[3]. Чотуэссо![4] – Это не то, что ты подумала.

– Ясно, – осторожно кивнула Катя. – А что я подумала?

Захар поморщился и стиснул пальцами переносицу, пытаясь взять себя в руки и быстро придумать какое-то разумное объяснение тому, что Сиротка могла увидеть в его тайной комнате: швейной машинке под чехлом на узком белом столе у окна; кучке кружев, которые новогодними гирляндами свисали с полок открытого икеевского стеллажа; коробкам, из которых торчали рулоны латекса и органзы; двум портняжным манекенам в углу, один из которых был одет в костюм горничной…

Как ни крути, а вывод напрашивался только один.

– Это… – снова неуверенно начала Катя и снова замолчала. – Ты… э-э-э… все это носишь?

Так, очевидно, не один.

– Нет, конечно! – Захар бросил на нее испепеляющий взгляд. – Я же не извращенец.

– Извращенец бы именно так и сказал, – пробормотала Катя себе под нос, косясь на свой чемодан. – Предупреждаю, у меня есть перцовый баллончик.

У Захара от напряжения заболела голова.

– Зато мозгов у тебя нету, – зашипел он. – Пошли-ка поговорим.

Схватив Катю за руку, он почти волоком дотащил ее до кухни и упал на стул возле стола. Катя осторожно опустилась напротив. Воцарилась тишина, нарушаемая тихим ритмичным постукиванием – Захар нервно барабанил ногтями по крышке кухонного стола.

– Тогда, хм… Это твоих подружек? – робко предположила Катя. – Сувениры на память?

Захару могло бы даже польстить Катино мнение о предполагаемом количестве его бывших, но не польстило, потому что он вообще не мог понять, откуда Катя берет все эти нелепые идеи.

– Господи, Сиротка, я все это сшил! Это же очевидно!

Ну почему из всех людей в этом огромном, почти бескрайнем мире его секрет должна была узнать именно Сиротка? Он с таким трудом выбрался из Воронежа. Столько сил приложил, чтобы убедить маму в том, что у него нет соседа только потому, что все москвичи – безбожные тусовщики, которые точно-точно дурно на него повлияют. И вот теперь все усилия прахом. И из-за кого? Из-за Сиротки, конечно!

– Сшил? – тупо переспросила Катя.

– Сшил.

– То есть сшил… – глупо подвела итог Катя.

Захар, не удержавшись, поставил локти на стол и уронил голову в ладони. Вот и победитель в конкурсе на самый убогий диалог. Шиматта[5]! Придется все-таки объясниться.

Он несколько раз глубоко вздохнул.

– Как ты знаешь, мама почти каждые выходные отправляла меня к бабуле в Топчино, чтобы я дышал свежим воздухом. Ты там как-то летом была, помнишь? Так вот, я бабулю, конечно, люблю, но у нее дома вообще нечем было заняться, я помирал со скуки без компа и книжек. Поэтому, когда она предложила научить меня шить… ну, я согласился, терять-то мне было нечего.

– Я помню ее швейную машинку, – вставила вдруг Катя. – Такая черная, с колесом и педалькой под столом.

Захар кивнул.

– Меня это успокаивало и сейчас успокаивает. – Он неловко потер рукой шею. – Так что я целыми днями крутил колесо за ручку и жал на педаль.

– Прямо как дальнобойщик, – захихикала Катя, крутя воображаемый руль.

Захар прикрыл глаза. Ну почему? Почему его секрет попался в лапы такой идиотке?

– Сначала я шил всякую ерунду: полотенца, занавески, фартуки… Потом нашел в бане древние журналы «Шитье и крой», которые бабуля использовала для растопки… Ну и понеслось. – Захар тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула. Катя смотрела на него, приоткрыв рот. – Пасть закрой, муха залетит.

Катя