по предварительным данным, парень без документов. Все камеры в данном районе выключены и перестали работать сегодня ночью. Нашел труп дворник, вышедший на работу в 5:30 утра. Просьба всем, кто видел или слышал хоть что-то имеющее отношение к смерти молодого человека, заметил нечто необычное в районе Сен-Жермен-де-Пре прошедшей ночью, позвонить по телефону…

Дальше мы не слушали. Я посмотрел на Ив испуганными глазами, а она легонько пнула меня. Кристоф цокнул языком и подал нам напитки:

– Париж – криминальный город. Мне об этом всегда говорила бабушка. Она так не хотела, чтобы я переезжал сюда из Лилля, но я все-таки решился. Живем как в кино! Адам, ты чего?

Мои руки начали трястись. Ив взяла напитки, направила меня к столику в дальнем углу и ответила Кристофу:

– Он не ел, потом увидел труп и теперь стоит, как идиот. Иди, Адам. Слава Богу, тебе нечем тошнить. Как знала, предложила не завтракать!

Бармен пожал плечами и вернулся к телевизору.

В баре утром редко бывают посетители. Сейчас кроме нас троих тут никого не было.

– Как ты узнала?! – шепотом рявкнул я и осушил свой бокал воды.

Ив подняла брови и застыла с поднесенным ко рту лимонадом:

– Ты о чем?

– О твоей песне в тот день. Ты пела про повешенного, когда нам принес конверт этот парень с зелеными волосами.

– Я… что?

Ив нахмурилась на пару секунд. Потом ее лицо расправилось, и она удивленно сказала:

– Ты помнишь такую мелочь. Я не сразу поняла, в чем вопрос. Ты решил, что я ему напророчила смерть, спев песню? Она мне машинально пришла в голову. Знаешь, в состоянии шока люди творят странное.

Прищурившись, я изучал малейшие движения ее мимики.

– Адам, что с тобой?

Мои пальцы стали вращать бокал на крышке деревянного столика.

– Ты поешь ту песню про повешенного, говоришь, что ничего с нами не случится, а через три дня парень висит на дереве. Мертвый.

Ив так и не прикоснулась к лимонаду:

– Ты идиот? Решил, что я вздернула парнишку на дереве?

Она начала хохотать так громко, что Кристоф посмотрел на нас как на сумасшедших. Ив помахала ему – мол, все в порядке – и наклонилась ко мне:

– Адам, ты фантазер, каких поискать. Я тебе говорила, что меня защитят. Похоже, у моих новых друзей из «Красной крови» такие методы. Песню «В венском саду» я пела на днях в ресторане, наверно, она их и вдохновила. Четкие ребята. Нас с тобой хотели затащить в такую жесть! Пусть знают, что с нами связываться опасно. Жалко парня, но нас мне жалко еще больше. Ты бы вынес новую жизнь, в которой придется помогать выгружать молоденьких девушек из Непала, зная, куда их повезут дальше и что сделают?

Тишина не могла случиться в этот момент, потому что телевизор продолжал вещать о новой выставке на юге Парижа, обещая незабываемый перформанс от молодого художника Николя Нуаре. Любой желающий сможет насладиться новой коллекцией картин и посмотреть, как сам Николя будет рисовать очередной шедевр шваброй, обмазанной собачьим калом разных оттенков.

– Я думаю, мы в дерьме. Ты связалась с какой-то мафией!

Мы еще долго ругались, обсуждая парня на дереве. Позже в новостях сообщили, что это было убийство. Его усыпили транквилизатором и повесили. Смерть в результате асфиксии.

Мы продолжили жить. Ив – петь, а я – готовить напитки вечерами. Наше начало вышло каким-то преступным. Если судьба существует, то предположу, что она формируется в детстве. Как программа для дальнейшего развития сюжета. Мы с Ив выросли в организации, которая творила безрассудные вещи ради науки. Несмотря на побег и новые декорации, суть остается той же – Адам и Ив в центре парижских ужасов ради свободы. Такова цена или рок судьбы?

Ночами я несколько раз видел странный сон. Вокруг меня ледяная мебель. Брожу по лабиринту из вещей и натыкаюсь на человеческую фигуру. Она также подо льдом. Мужчина или женщина – не знаю. Чем ближе я подхожу, тем сильнее она оттаивает. Вода стекает и стекает в подполье между щелями деревянного пола. Стоит мне протянуть руку и коснуться фигуры, как я просыпаюсь.

Один и тот же сон. Но не сегодня. Ночь была пустой, а день начался обжигающим теплом на щеке. Все-таки моя кожа уже не может терпеть это, приходится вставать.

Ноги опускаются на пол и к подошвам прилипают разломанные чипсы. Вокруг разбросана одежда. Спальня и кухня спаяны в одно большое помещение, разделенное только цветом обоев. Вижу на столе бутылку с водой и понимаю, что ужасно хочу пить.

С наслаждением делаю пять больших глотков и вглядываюсь в окно. Аномальных дождей уже давно нет. Сухая и теплая парижская осень. Люди не спеша идут по улицам. Скукота. После убийства прошло всего несколько дней, я забылся в хламе нашей с Ив квартиры. Потерялся.

Внутри меня много споров о том, что творится с моей жизнью, но есть главная уверенность: это не моя жизнь.

Мой выход в мир – это вылазки на работу, редкие прогулки и телевизор. Мы не пользуемся смартфонами. Это чудо техники, которое сегодня позволяет людям печатать сообщения фактически силой мысли, слишком опасно для нас. Теперь уже не нужен голос. Микрофоны улавливают мыслительные волны и переводят их в текст. Смартфон сейчас действительно выдает рекламу, ориентируясь на мысли. Человек только усомнился в своей любви к мясным отбивным, как в его браузер уже ломятся объявления о веганской диете, специализированных ресторанах и блогерских выпусках по соответствующей теме.

Для нас эти устройства опасны.

День будет длинный. У меня сегодня выходной. Ив еще не вернулась из ресторана после ночного концерта в «Красной крови». Решаю покататься на метро.

Долгая жизнь под землей, наверно, отпечаталась на мне невидимым клеймом. Я не раз уже спускался в метро, чтобы успокоиться или отдохнуть от всего. Пусть здесь слишком много бомжей и странных личностей, я все равно здесь успокаиваюсь.

Сажусь в вагон и еду в северном направлении до станции «Порт-де-Клиньянкур». Мне повезло – в вагоне только пара подростков, спящая женщина с огромной сумкой на колесиках и бородатый мужчина в рваной тельняшке.

Моя голова решает себя занять исследованиями свиста колес поезда. Через пару станций выходят смеющиеся подростки, еще через одну вскакивает женщина, которая чуть не проспала свою станцию. Остается только бородатый мужчина и я.

Внутри меня поднимается иррациональное волнение. Интуиция говорит мне об опасности. Сердце бьется так громко, что перекрывает шум поезда. Озираюсь по сторонам. Мужчина смотрит в смартфон и периодически свайпает большим пальцем