в руку, все еще продолжавшую сжимать автомат. Инквизитор заорал, инстинктивно стараясь увернуться от нового источника невыносимой боли. Это движение частично открыло незащищенный участок шеи, и сидящий сверху зверь мгновенно воспользовался ошибкой врага. Второй симбионт, перегрызший руку, развернулся к пытающемуся выбраться из-под трупа Матильды инквизитору.

«Стойте!» – Наташа послала мысленный приказ сразу двум симбионтам, и те незамедлительно остановились, замерев в ожидании нового приказа своей хозяйки.

Оставшийся в живых инквизитор застыл, со страхом и недоумением глядя на монстров, один из которых был буквально в метре от него. Рядом с ним раздались шаги, и скосивший в ту сторону глаза человек увидел, как к нему приближается ведьма.

Николаева склонилась над «носатым», двумя руками стащила с него шлем и, не глядя на покрытое потом и кровью перепуганное лицо, положила ладонь на лоб инквизитора.

Небольшой, один из немногих сохранившихся, город Иматра, стоящий на берегу озера Саймаа. Выживший благодаря наличию небольшой ГЭС, расположенной на реке Вуокса в семи километрах от поселения. Рядом с ней, за высокой прочной стеной возвышается великолепная постройка в виде средневекового замка, сто лет назад бывшая популярной гостиницей, а нынче являющаяся резиденцией правящей верхушки католической церкви. Ведущей точно такую же политику, как и в ее родном городе. Взявшей под полный тоталитарный контроль жизнь нескольких тысяч людей и опирающейся на вооруженные и беспощадные отряды ОБЗ, пытающие и убивающие людей по малейшему подозрению в пособничестве таким, как она.

Старый, пропитанный затхлым воздухом подвал, где на полу, среди скапливающихся лужиц дождевой и талой воды, стоят ужасающие орудия пыток.

«Веселый осёл» – треугольное бревно, поверх острого угла которого сажают обнаженную жертву, привязывая к ногам утяжелители, пока несчастные не умирают от боли разрываемой промежности.

«Шлем Папы» – металлический колпак, придавливающий при помощи винта голову жертвы к каменному полу до тех пор, пока не сломается нижняя челюсть. Еще несколько оборотов – и вытекут глаза, после чего с влажным хрустом треснет уже сам череп.

Многие и многие изобретательные и действенные машины для изощренных убийств. И этот инквизитор принимал в них непосредственное участие. Труп, обнаруженный Матильдой вчера вечером, был некогда человеком, сданный одной знакомой в обмен на безопасность ее дочери. Четыре дня назад он дал под пытками ложную обличающую информацию об одном своем друге, который лично знал родившуюся недавно в их городе ведьму. После этого труп бедолаги был вывезен сюда, за двадцать три километра от города. Молодую ведьму нашли и убили сегодня, решив выкинуть ее тело здесь же.

Наташа убрала руку от лица инквизитора, встала и, повернувшись к нему спиной, направилась к его мертвому сослуживцу, послав мысленный приказ двум симбионтам убить второго.

Стараясь не замечать крики позади, девушка склонилась над «носатым», осматривая его обмундирование. Рваное и испачканное, но оно все-таки лучше, чем то, что надето на ней.

Через полчаса Николаева, послав мысленную команду сразу двум хищным симбионтам следовать за ней, шла в сторону оставленного «носатыми» гибрида.

Территория бывшей Российской Федерации. Город Санкт-Петербург. Западный скоростной диаметр

В окне первого этажа вновь мелькнул чей-то силуэт. Наташа заметила отразившийся дневной свет в круглых зеленых глазах и выделяющуюся на фоне темного провала косматую сгорбленную тень, которая приблизилась к окну и отошла обратно, оставив на душе очередной отпечаток тревоги и страха.

Сейчас они все, кого она видела, только наблюдают. Подходят к окнам развалин многоэтажек. Сидят, поблескивая глазами, под тенью обвалившихся автомобильных эстакад и мостов. Смотрят, молча провожая взглядом, стараясь, по всей видимости, не попасть под действие прямых солнечных лучей, раскаляющих каменные останки мертвого города. Но что будет, когда солнце сядет?

В памяти вспыли рассказы знакомых из Сергиева Посада о призрачном зеленоватом свечении, озаряющем ночью Москву. Свечении, которое видно даже на таком расстоянии от бывшей столицы. Но это мог увидеть и рассказать каждый, стоило только отъехать немного на юг по бывшему Ярославскому шоссе. А вот те немногие, кто возвращался из первых рейдов, рассказывали более пугающие вещи: о людях, превратившихся в кровожадных монстров, охотящихся на все, что может издать звук или сделать шаг. Быстрых и ловких, стремительно нагоняющих выбранную цель и неуязвимых для любого вида оружия.

Все это рассказывали поисковики, приходившие из московских рейдов. Зачастую поодиночке, иногда парами. Несколько раз возвращались в полном составе, с целыми магазинами, с разряженными аккумуляторами и пустыми баками гибридов. При такой ситуации приврать было милым делом, чтобы скрыть страх, нарастающий и в итоге овладевающий тобой полностью, как только в наступающих сумерках Москва включает свою ночную, доводящую до паники подсветку. А может, все случалось намного раньше, еще днем, и команды, теряя воодушевление и запал, поворачивали обратно еще на подступах к городу.

Сейчас это было уже не важно. Важны были только шуршащий под колесами асфальт шоссе, солнце на небе и лохматые тени, мелькающие среди остовов бетонных коробок.

Захваченная техника на удивление оказалась во всех отношениях лучше того, на чем Наташа успела поездить дома. Хотя ей всего восемнадцать и за рулем доводилось сидеть только пару раз, но этот гибрид превосходил все известные ей модели. Чего стоили установленные на всей площади крыши солнечные батареи, сделанные из непонятного материала. Наверняка они сохранились еще со времен, предшествующих Катастрофе, или же люди той, чужой страны смогли каким-то образом освоить технологии производства. Единственное, что оставалось Николаевой, это надеяться на то, что установившаяся жаркая и солнечная погода будет и дальше на ее стороне. Это здорово помогало экономить бензин, отметка которого предательски болталась на границе красной зоны. Транспорт, по-видимому, был на ходу без дозаправки несколько дней. По крайней мере, в открытом кузове среди свернутой палатки, старых аккумуляторов и лопаты, нашлись несколько пустых канистр.

Начало пути было спокойным, и почти сто сорок километров удалось преодолеть за пять часов неспешной езды. Памятуя об услышанном как-то разговоре соседей по бывшему дому, Николаева старалась всю дорогу держать среднюю скорость: так, мол, расход топлива и энергии был самым оптимальным. При низкой скорости подача энергии шла, по сути, впустую, при высокой – двигатель начинал работать на повышенных оборотах, что опять-таки увеличивало расход топлива и заряда батарей. К тому же оптимальную для экономии скорость движения поддерживало еще два устойчивых фактора: почти полное отсутствие стажа вождения и разбитая дорога.

Не проходило и пяти минут, чтобы перед лобовым стеклом не возникали ямы провалов, углубления осыпей просевшего дорожного полотна, трещины и небольшие разломы. Временами встречались и Пятна – слабо подрагивающие, словно горячий воздух над асфальтом на солнцепеке. Приходилось часто сбрасывать скорость, объезжать или осторожно