груби. Твой ученик оказался намного сообразительнее и полезнее тебя. Пока ты смотришь на нас как на мусор, мальчик помогает нам ухаживать за ранеными.

– Он не мой ученик, – огрызнулся У Вэйшень и стремительно вышел из комнаты.

– Ну зачем вы так? Вы же тоже ничего не знаете, – с досадой сказал Янь Шэнли и, сорвавшись с места, бросился за Богом Войны. – Генерал, подождите!

– Не стоило, Лирейн, – покачал головой Шеол. – Таким способом не изменить чужое мнение.

– Мне все равно, командир. Если небесный выскочка останется с нами, то ему следует хотя бы помнить о манерах. – Лирейн прошелся по мне мрачным взглядом и добавил: – Вас ждут в общем зале, командир.

Шеол подошел ко мне и, вытянув два пальца, приложил их чуть выше середины лба, надавливая и массируя. От его сильного, но мягкого прикосновения в голове прояснилось, словно свежий ветер выдул оттуда скопившуюся пыль, а теплый весенний дождь подарил живительную влагу. С губ сорвался вздох, наполненный облегчением и благодарностью.

– Отдыхай, остальные вопросы потом. – Жнец убрал руку и улыбнулся.

«Не стоило верить его улыбке, он исчадие Владыки Тьмы».

Нет, Режинальд ошибался, Шеол не мог быть демоном. Кем угодно, но не им. Если бы передо мной стоял выбор, кому из них довериться, то я точно не стал бы полагаться на слова безумного принца из кошмарного сна.

– Я могу выходить?

– Разумеется, Нейн, – искренне удивился он. – Ты не пленник в запредельных землях. Если желаешь, то можешь дождаться меня, и мы вместе осмотрим пристанище жнецов.

– Спасибо, Шеол.

Часть 35

Сон не хотел принимать меня в свое царство, а тело наполнялось бодростью. Ожидание Шеола становилось мучительной пыткой. Опустевший желудок гневно бурчал, напоминая, что время ужина, а заодно и завтрака, давно прошло. Я еще немного полежал, походил по комнате, посчитал глубокие трещины в стене, оставшиеся после кулака У Вэйшеня, и с чистой совестью отправился на поиски еды.

В огромном строении было множество извилистых коридоров и высоких потолков. Чем-то оно напоминало дворец, но менее торжественный. Арки и колонны хоть и были резными, но на них изображались самые простые узоры, без излишеств. Высокие окна украшали витражи с изображением трех миров. Серо-синие оттенки – Хэйдерес, зеленые – Экнориан и золото с голубым – Тинсингуо. Но в некоторых стеклянных мозаиках гармонировали все цвета, складываясь в нечто новое и прекрасное. Они сочетали в себе демонический холод, жизнь и свет. Лимбус. Таким его видели предки, и таким мне не суждено его увидеть никогда.

Вдоль каждой стены находились закрытые двери, и так повторялось из коридора в коридор. Я уже подумал, что затерялся в однообразном лабиринте, как услышал оживленный разговор, доносящийся из-за угла.

– Опять командир за свое, мы же всё обсуждали сотни раз.

– Сколько можно?!

Я дернулся от грохота, как будто чем-то тяжелым кинули в стену.

– Нет, вы видели, в каком он был состоянии? Видели? Да ему только восстанавливаться придется лет десять и снова идти в Лунный город. А если однажды он не справится с ним? Я против! Давайте еще раз попробуем убедить командира.

– Джу, ты несправедлива. Его высочество не виноват в случившемся. Мне показалось, он добрый. Тем более принц защитил господина.

– Ну и дуреха ты, Ю. Что, повелась на симпатичную мордашку и уже готова все забыть? Уверена, этот королевский недоумок просто путался под ногами нашего командира. Нашла кого жалеть.

– Дамы, не спорьте, он не может быть красивее меня.

– Заткнись, Мин! – воскликнули девушки одновременно.

– Нужно пойти и убедить королевского недоумка…

– Замолчите все. Споры бессмысленны. У нас нет права осуждать выбор командира, – осадил всех Лирейн.

Его голос я ни с чьим бы не спутал. Устрашающий шрам и недовольное лицо здоровяка при виде меня отбили желание не только есть, но и встречаться с остальными жнецами.

– Ты же сам все видел, Лирейн, и сказал, что Завеса скоро снова прорвется.

– Командир решил оставить принца, и, как бы ни были против, мы должны уважать его выбор и подчиниться приказу. Кто не согласен, может покинуть запредельные земли. Так было раньше, так будет и впредь. – Лирейн твердо положил конец разгоревшемуся спору.

Шаги раздались совсем близко, и я не придумал ничего лучше, кроме как позорно сбежать, свернув в узкий коридор. Конечно, жнецы ничего бы мне не сделали, но терпеть притворную вежливость или осуждающие взгляды сейчас точно было выше моих сил.

Ноги еще плохо слушались, а тело быстро устало от короткой пробежки. Я остановился перевести дыхание и осмотреться. За углом никого не обнаружилось, зато этот коридор отличался от остальных. Пронизанный запустением, он смотрелся сдержанно и отчужденно. Красочные витражи и резные колонны пропали, уступая место обвалившимся стенам и дверям, сколоченным из обычных досок с прибитыми металлическими пластинами поперек. Браво, Нейн, окончательно заблудиться у тебя получилось лучше всего.

Вдали, за небольшой аркой, мелькнула призрачная тень. Преодолевая слабость, я собрал остаток сил и рванул вперед, надеясь выбраться из бесконечных поворотов и дверей.

За аркой меня ждало глухое помещение без окон и мебели – только маленький столик в углу. Свет от факелов на стене напоминал демонический огонь в фонариках из Предрассветного города. Он горел ровно, не выделяя тепла. Но не они завладели моим вниманием, а исписанная чернилами стена, на которую падали жуткие тени.

Энделлион

Флориан

Рихар

Юстус

Леорик

Альвин

Уильям

Вальтер

Стефан

Режинальд

Пальцы скользили в воздухе, вторя очертаниям каждого имени, выведенного изящным почерком, а губы тихо шептали, повторяя написанное. Все они были знакомы мне до дрожи в коленях и боли в груди. Жертвы для Верховного Жнеца, приносимые ему каждые сто лет, начиная с короля Энделлиона. Я знал их истории, считал героями, отважно отдавшими себя на благо сохранения мира в Экнориане. Безумный Режинальд. Не может быть, чтобы увиденное мной случилось на самом деле. И если так, то все герои оказались трусами, обвинившими во всем Шеола – жнеца, сразившего Владыку Тьмы, жнеца, написавшего одним почерком все имена, жнеца, подарившего мне браслет, и жнеца, защищающего мой мир уже тысячу лет. Он чтил память каждого ушедшего принца. Часто ли Шеол сидел здесь и смотрел на стену? Почему-то я твердо знал ответ.

За спиной послышались шаркающие шаги и кряхтенье. В комнату зашел мужчина средних лет с баночками и кистями в руках. Поверх фиолетовой одежды был повязан фартук, испачканный чернилами, а на лбу красовалась клякса. Он удивленно уставился на меня, как будто увидел давно умершего