по туману ни до, ни после. Маршрут всё никак не выстраивался, Преследователи не отставали. Их машины визжали, как живые, чувствуя, что добыча уходит..

Петрович замолчал, его руки сжали подлокотник сиденья, словно он снова переживал тот момент.

— Мы ехали на пределе. Машина дрожала, как будто вот-вот развалится. Но я знал, что если остановлюсь, то всё кончено. Они почти догнали нас, когда коммуникатор наконец-то проложил маршрут. По дороге Отсюда «черти начали отставать. Парень сидел на заднем сиденье, весь дрожа. Он больше не кричал. Просто сказал: «Спасибо».

Я посмотрел на Петровича. Его лицо было спокойным, но в глазах читалась усталость.

— После этого случая я понял, что в этом мире есть вещи пострашнее тумана. И что иногда нужно бороться, даже если шансов почти нет. Пока ты брыкаешься у тебя есть шанс, остановился и всё, пропал.

— Всё как и у живых. Одна лягушка вбивает масло, дрыгая лапками, а другая молча идёт ко дну.

— Именно так, — мой пассажир успокоился, — почти приехали, готовься к ослепительному виду. Первый раз все поражаются.

Следую указаниям навигатора, я повернул налево и передо мной открылась ослепительная по невозможности панорама. Мы ехали недалеко от обрыва. Другой чуть далее текла река, противоположный берег так же был довольно крутым. Над чёрными водами, соединяя противоположные края, раскинулся самый удивительный мост из всех, которые я когда-либо видел. Он не заканчивался на том берегу. Его конец терялся в тумане, но я знал, что он ведёт куда-то дальше — туда, где нет ни времени, ни боли, ни воспоминаний. Мост был окружён светящимися символами — крестами, полумесяцами, звёздами Давида, инь-ян. Они мерцали, как огни далёкого города, и создавали ощущение, что ты стоишь на пороге чего-то великого. Вокруг царила абсолютная тишина, но иногда из глубины, с того берега, доносились звуки — то ли музыка, то ли пение. Они были одновременно настолько прекрасны и пугающими, что хотелось плакать или убежать.

— Видишь то пятно света? — Петрович указал мне на круг около трёх метров диаметром, — Заезжай туда.

Я послушно направил машину в указанное место. Заехав границы светового пятна, остановился.

— Знаешь, а ведь в каждой религии присутствуют элементы язычества. Вот и круг этот. Оберег своеобразный, — Петрович пустился в философские рассуждения, — Помнишь «Вий» Гоголя?

Я кивнул.

— Там по сюжету ведьму надо было три ночи в храме отпевать. Три ночи Хома читал молитвы. В первую ночь труп выбрался из гроба и стал искать Хому. Догадливый бурсак очертил вокруг себя круг на полу — и нечистая сила ничего не могла с ним сделать. После этого ведьма пыталась прорваться через круг, оберегавший Хому, в гробу, на котором она летала по церкви, но опять у неё ничего не вышло. На вторую ночь дело пошло страшнее: ведьма стала звать нечистую силу, и всю ночь Хома слышал скрежет когтей и удары крыльев. Понимаешь? Не кресты, не иконы оберегли от нечистой силы, а старый добрый языческий круг. Да Харон и сам из языческих мифов вышел.

Он замолчал. Я ждал, что ещё скажет мой пассажир, но он только с грустью смотрел на мост.

— Пойдём, Петрович, — наконец окликнул я его.

Вышел из машины и открыл дверь своему пассажиру. Повинуясь моим движениям он встал и направился следом за мной. Зов моста, как для себя я определил доносящиеся с той стороны звуки, стал сильнее.

— Спасибо тебе, Дим. Будь осторожен. Даже движение по маршруту не всегда безопасно. Слушай машину и радио, они много раз меня выручали. Верю, что сможешь девушку свою спасти и сам не сгинуть.

— Спасибо, Петрович, — сказал я, чувствуя, как комок подступает к горлу. — Удачи тебе там, на той стороне. Ты заслужил покой.

Он кивнул, развернулся и пошёл по мосту. Его фигура постепенно растворялась в свете, который лился из глубины. Зов моста достиг уже каких-то ультразвуковых значений. затем я увидел вспышку света. Проморгавшись от нестерпимой ярскости, заметил, что мост пуст, звук зова стих. Сзади раздался гудок автомобиля. Я обернулся, машина призывно моргнула фарами. Поняв намёк я поспешил вернуться за руль. Мотор завёлся моментально. Навигатор построил маршрут возвращения. Я плавно тронулся и направил автомобиль в туман, следуя предложенному пути. За кругом света почувствовал, как что-то внутри меня сжимается. Это был конец пути Петровича и начало моего.

Глава 4. Первый самостоятельный выезд

Я стоял в абсолютной тишине, вглядываясь на тот берег. Звуки стихли сразу же, как Петрович исчез в яркой вспышке света. Мрак сгущался вокруг. Разогнанная переходом белая пелена уже успела вернуться на свои места. Точка перехода была единственным пятном света во всём этом белом мареве, которое успело скрыть и очертания моста. Сзади раздался призывный сигнал. Обернувшись, увидел, что машина призывно моргает фарами. Больше намёков мне не потребовалось, стало понятно, что пора следовать в обратном направлении. Не теряя времени, я сел за руль. Двигатель отозвался приятным ровным звучанием на поворот ключа в замке зажигания.

— Маршрут построен, — раздалось уведомление коммуникатора.

Взглянув на предоставленную карту, я удивился. Дорога к гаражу была прямой, как стрела. Как такое могло быть, понять не мог. При поездке на точку перехода я точно помнил несколько перекрёстков и поворотов. Решив для себя, что нужно будет сравнить в будущем маршруты других пассажиров, я плавно тронулся в обратном направлении. На первый взгляд, всё было как при поездке к точке перехода, но я заметил, что туман немного изменился. Он стал менее враждебным что-ли. Даже мелькавшие тут и там тени перестали меня пугать. Неожиданно заиграл приёмник:

Слушай, там, далеко-далеко, есть земля

Там Новый Год, ты не поверишь

Там Новый Год два раза в год, вот

Там снег, там столько снего,

Что если б я там не был сам

Я б не поверил, что бывает столько снега,

Что земля не видит неба

И звёздам не видать с вершин

Как посреди огней вечерних и гудков машин

Мчится тихий огонёк моей души

Песня группы «Високосный год» из старого сериала про водителей дальнобойщиков была одной из моих любимых и как нельзя лучше соответствовала моменту. Если мы не перевезём эти огоньки душ к мосту, то их уничтожат, забрав всё тепло. Если в моих силах этого не допустить, то я буду помогать. Тем более, что где-то здесь в тумане бродит душа той, что являлась смыслом всей моей жизни.

Приемник затих. Тишину вокруг нарушал только звук мотора и шелест шин по дороге. Туман начинал потихоньку рассеиваться. Я сверился с навигатором. Оказалось,