в руках,

А также величав, богат и знатен —

Парящий, словно Ангел в облаках.

Он снял парик и сразу волосочки

Курчавые увидела она,

И грудь её под девичьей сорочкой

Вздымалась как прибрежная волна.

Из рук её посыпалась безвольно

Охапка алых роз к её ногам.

Погладил Князь с улыбкою довольной

Ладонью по пушистым волосам.

И не было того мгновенья краше.

Уста зардели как её цветы.

Он жадными глотками пил из чаши

Вино необычайной чистоты.

Просохли до утра девичьи слёзы.

Луч солнечный прокрался по стене.

И только лепесток от алой розы

Валялся на измятой простыне.

Промчалась осень — талия девицы

Уже не помещалась в сарафан.

Увёз на дальний хутор в колеснице

От пересудов прочь вельможный пан.

Желал он поступить с Катюшей честно,

Ведь он её отечески любил.

Так сорван был цветочек тот прелестный,

Который барин для себя растил.

С приданным пан решил не поскупиться —

Надел земли, изба и скотный двор.

Нашелся человек и взял девицу.

Став под венец, он смыл её позор.

Она, познав однажды наслаждение,

С тоской в душе легла до срока в гроб.

Не зная тайну своего рожденья,

Рос отпрыск Князя, как простой холоп.

Часть 3

Глава 1. Художник 1850

В чертоге отставного генерала

Стоял мольберт трехногий под холстом.

Как в море в краску кисточка ныряла

Целуя ткань коротеньким мазком.

В солдатской форме, кисти поднимая,

Стоял с палитрой молодой брюнет.

На женщину, внимательно взирая,

Неспешно рисовал её портрет.

Она была прекрасна как цветочек.

Светило солнце майское в окно.

Прелестный ротик, голубые очи

Талантливо легли на полотно.

Не в каждом батальоне лямку тянут

Художники Тропинину подстать.

Отправлен он приказом капитана

Супругу генерала рисовать.

Три дня на кресле мается натура,

Но меркнет всё в житейской суете.

Изящная  точёная фигура

Никак не оживает на холсте.

Чего-то на портрете не хватает.

В печали хладной отрешенный взгляд.

Какой-то оживляющей детали

Не может уловить пока солдат.

Лицом своим она неповторима

И стан как виноградная лоза,

Но словно грусть покрыла паутиной

Печальные погасшие глаза.

Не знала счастья на любовном ложе.

Ведь вызвать трепет молодых сердец

Как не стремится, но никак не может

Супруг, что старше, чем её отец.

Художник подошел, подвинув к свету

Меняя ракурс, и лицо подняв.

Взглянув в глаза, он обомлел, при этом,

Два жарких уголёчка увидав.

Он провалился в голубые очи

И в душу ей упал как водопад.

Уже не находил художник мочи

От генеральши отвести свой взгляд.

Желание сердец понять не сложно,

И замер очаровано солдат.

К копне волос, касаясь осторожно,

Вдыхал её пьянящий аромат.

Глаза закрылись сладость, предвкушая,

А губы раскрывались как бутон.

К пунцовым как заря воротам Рая

Щетиною усов прижался он.

Взмахнув руками, как крылами птица

Легка и недоступна, как мечта

Позволила ему губами впиться

В слабеющие нежные уста.

Пленились плечи ласковым объятьем,

Звучали стоны, словно благовест

И будто драгоценное распятие

Он приложил её к устам как крест.

Сомкнулись в жарком поцелуе лица.

Огнем по телу растекалась страсть.

Светилась счастьем юная блудница,

Отдав себя художнику во власть.

Как будто распалились две лучины.

Глаза её светились словно трут.

Двумя мазками завершив картину,

На суд людей представил мастер труд.

Висел портрет в алькове над камином,

Который подарил ей генерал.

Когда она ласкала кудри сына,

Художника он ей напоминал.

Глава 2. Гусар 1877

Кружила в вальсе юная мадонна,

Играла музыка, шумел весёлый бал.

Вдруг офицер с фигурой Аполлона

Улыбкою её околдовал.

Пронзённая его горящим взглядом,

Любуясь на его прекрасный лик,

Она хотела быть всё время, рядом

Не расставаясь с милым ни на миг.

В дар, принеся резблённую шкатулку,

Желанным гостем в графском доме став,

Он пригласил графиню на прогулку

Пока в столице седовласый граф.

Поля, луга лежат как на ладони.

Деревья расступаются в лесу.

Несутся среди них гнедые кони

И ветер треплет русую косу.

Вот, наконец натянуты поводья.

Гусар с коня на землю соскочил.

Нет больше сил, противиться природе,

Скрывая от графини страстный пыл.

Альковом стала летняя поляна.

С травой сплеталась русая коса.

И в мареве любовного дурмана,

Как в вальсе закружились небеса.

Ей на щеку упал курчавый локон.

Она его, на палец, намотав,

Налилась, словно почки терпким соком,

Душистым ароматом летних трав.

Летя вперёд по царству Афродиты,

Они попали под её покров.

Склонился перед ними куст ракиты,

Признав за ними право на любовь.

Их не осудит грозная Богиня.

Покинули зелёный будуар,

Обнявшись двое — юная графиня

И молодой неистовый гусар.

А поутру труба гусар подняла.

Летела пыль дорог из-под копыт.

Лишь через пару лет она узнала,

Что был корнет под Плевною убит.

Банально, точно старенькая пьеса

Жизнь протекала мерно, как вода.

Лишь краткий миг любви под сенью леса

Она не забывала никогда.

О нём ей птицы постоянно пели,

Ромашка, что под окнами цвела,

И кучерявый отпрыск в колыбели

С улыбкой, что была ей так мила.

Глава 3. Полковник 1907

Она была похожа на курсистку

В измятой шляпке платье все в пыли,

Когда за руки юную бомбистку

К полковнику филёры привели.

Она себя героем ощущала,

А он хотел задать вопрос простой:

— Зачем убив сегодня генерала,

Оставила пять деток сиротой?

Гордилась, что сатрапа погубила,

Считая, что иного нет пути,

Но разве вдовьи слёзы над могилой

Кому-то могут счастье принести.

— О чем с ней говорить, к чему дебаты.