не нужно было никаких рукопожатий, потому что связь, которая скрепляла их, выражала все необходимые чувства, - А где мама?

- Как всегда, в Финтарисе. Уверен, тебе уже довелось иметь дело с ними в урине, а потому ты знаешь, какие они.

- Прекрасные, пап, финтары прекрасные. Они грациозны, как ава́ббы, а поступь их легка, как… как… У меня даже слов нет.

- Вот, значит, как? – вопрос явно стремился подчеркнуть удивление, однако тон голоса Талата выразил утверждение, как будто бы он сам для себя подтвердил то, что должно было случиться, - Это хорошо. Такой взгляд тебе пригодится, когда ты попадёшь, в конце концов, в Финтарис. Пойдём внутрь.

И Йимир зашагал рядом с ним, озираясь по сторонам.

Внутри Кольен был ещё более величествен, чем снаружи. Огромный потолок сиял множеством огоньков закта, освещая рисунок ночного неба, на котором изображены только лишь именитые созвездия. Восемь стрельчатых окон, по четыре с каждой стороны, находились немного выше середины, ближе к потолку. С подоконников свисали гобелены разных цветов: четыре полотна была сплошных цветов: зелёный, жёлтый, красный и синий; четыре – парные: синий с желтым, синий с зелёным, красный с жёлтым и красный с зелёным. Красного с синим и зелёного с жёлтым не было, потому что противоположные стихии не смешиваются. Они тут же начали разговор на эту тему. Йимир был уверен, что у огня с водой, как и у земли с воздухом, есть общие пересечения. Просто никто их пока что не нашёл. Талат только лишь утвердительно угукнул на это. Между восемью окнами располагались шесть колонн, рядом с которыми стояли монументы в плащах. Полы, несмотря на то что были каменными, источали тепло, как от огня. Йимир подумал, что это и есть слияние стихий. Талат, ощутив, что его сын заинтересовался этим явлением, подтвердил догадку, сказав, что сейчас он как раз таки ощущает результат слияния двух стихий: камни, что горячи, как огонь. Также они свернули к предпоследнему правому гобелену синего и зелёного цветов.

- Чувствуешь?» - спросил кольер зентера. Йимир от удивления потерял дар речи, потому что поверить не мог: гобелены сделаны из песка и воды, однако ощущались как самая обычная ткань. Талат разорвал молчание:

- Твоя одежда сделана из одного только зенте, так что она защищает от огня и воды, однако любой финтар способен одолеть тебя, его атакующие чары твоя мантия не сдержит. А этот гобелен, как и остальные семь, сделаны из слияния зенте с окта, так что против них бессилен какой бы то ни было элемент.

- А твоя одежда?

Талат был облачён в серую мантию под цвет своих глаз. Усмехнувшись, он ответил:

- А это вообще не одежда. То, что ты видишь, это иллюзия. Результат работы финта. Если бы ты был талами, то удивился, что не можешь видеть мою магическую ауру, потому что финта скрывает меня не только от физических, но и от духовных взоров, не позволяя читать мою силу и даже мои намерения. Зенте защищает меня от любого физического урона, окта – от магического. А закта я использую для того, чтобы атаковать, ведь это самая разрушительная стихия.

Йимир слушал своего отца с раскрытым ртом. А, когда тот закончил, то ему понадобилось какое-то время, чтобы собраться с мыслями, после чего он спросил:

- Ладно, зенте-закта – это полы. Зенте-окта – это гобелены. А где финта-закта и финта-окта?

Талат глянул вверх:

- Летающие огоньки – это финта-закта. А, финта-окта – летающее море, в котором отражаются эти самые огоньки.

- Погоди-ка! Так это не рисунок?!

- Нет, мой сын. Искажение язычков пламени в водной глади.

- Но так ведь это же наше ночное небо. Как же такое возможно?

- Да, чтобы идеально отразить звёздное полотно, я истратил на него целый миссар, кажется.

- Ты просто чудотворец!

- Вот видишь, сын, магия нужна не только для сражений. С помощью неё можно творить искусство, - он повернулся к Йимиру и пронзительно глянул на него, - Запомни, Йимир, одну очень важную истину. В магии важна не сила, а воображение. Не объём знаний, а творческий подход. Будь ты хоть властелином огненной стихии, хоть мудрецом-зактаром, если ты не задействуешь своё воображение, ты ничего не стоишь. Никогда не теряй умения мечтать, воображать и фантазировать. Это ключ к успеху в любой магии, не только в стихиях.

- Хорошо, пап.

Талат продолжил движение, сказав:

- Молодец.

Они преодолели этот длинный холл и предстали перед большим роскошным столом, на котором было много непонятных вещей. А из тех, чьё назначение Йимиру было открыто, он узнал лишь стопки аккуратно сложенных бумаг. Пока отец усаживался на роскошное деревянное кресло, Йимир огляделся и заметил ещё один монумент в плаще, который стоял чуть дальше в тенях. Немного поглядев на него, Йимир устремился блуждать свои взором дальше и увидел, что в самом конце находилась ещё один проход, который был сейчас заперт. «Полигон» - догадался зентер. А также два прохода угадывались в тенях боковых стен. Они располагались вплотную к тому месту, где стены образуют углы.

- Давай. - Татал протянул руку к Йимиру. Тот вытащил из-за пазухи свёрток бумаги, в которой содержалось послание навула Анатина кольеру. Тот развернул прочитал его и вслух по-доброму произнёс:

- Кто бы сомневался.

Выставив правую руку, он стал с помощью магии дополнять послание какими-то своими рукописями. Это заняло лишь мгновение, после чего кольер вернул бумажку и сказал:

- Прочти.

Йимир так и сделал, а после спросил:

- Теперь это надо отдать навулу Октариса?

- А, значит, следующим будет окта? Нет, это останется тут, потому что может случиться так, что с Витавером ты вообще не увидишься за всё время обучения у них. Хотя нет, с Витавером ты, скорее всего, увидишься. А вот с Евенгалом – как раз таки навряд ли. Больше половины своей жизни он проводит в обличии ветра.

- Очень жаль. Уверен, навул финтаров – самый грациозный из сенонцев.

- Что-то мне подсказывает: когда ты будешь проходить испытание воздуха, у тебя его грациозность будет вызывать отвращение. Но твой настрой мне нравится»

Йимир пробыл в Кольене много хаворов, общаясь со своим отцом. Талат даже помог ему познать некоторые приёмы зенте, которые у его сына пока что не получались. Но теперь эти вершины он покорил. Отец вообще сказал, что он может приходить к нему, когда что-то не получается, а помочь некому. Йимир обещал,