Виконт не пользовался полным спектром возможностей, который он получал от своей новой сущности. А потому он был очень сильно сосредоточен на том, что мог. Истинное зрение помогало ему кое-как ориентироваться в вечной тьме. Но со временем он стал замечать, что этот дар Сакраарха как будто бы раскрывался с новой стороны. Нет, он всё также не мог ничего видеть и довольно сложно ориентировался в пространстве. Но теперь он мог прозревать сущность тех, кто приходил с ним разговаривать. И он стал понимать, что, как одна личность отличается от другой, так и один сатларм не похож на другого. Все они разные и у них разная степень веры в Сакраарха. Но также он видел, что были целые поколения тех, в ком веры было очень мало. Меж ними, то есть теми, кто был сатлармом уже давно, и теми, кто обрёл величие в стенах Святой Империи недавно, пропасть в вере была особенно очевидна. Вторые были очень далеки от своего владыки, первые продолжали уповать на него. И, как следствие, такие, разговаривая с Виконтом о свете, чистоте и праведности, говорили очень много лжи. Да, все они хорошо знали законы Святой Белой Книги и могли цитировать её по памяти, однако Виконт видел, что каждый из них не соответствует ей целиком. В отношении одного легче сказать, в чём он соответствует закону, в отношении другого – наоборот, было проще перечислить то, в чём ему нужно улучшиться. Но ясно было одно – Святая Империя теряла свою святость. Все лерады и лармуды были уже не такими рьяным воителями света, какими они хотели быть. И лишь единожды Виконт разговаривал с истинным сатлармом, который всецело соответствовал критериям, описанным в Священной Белой Книге. Он на всю жизнь запомнил его имя – Гериа́т. Он вручил Виконту очень важное изделие кузнечного ремесла, так как этот сатларм был мастером в этом деле – латные перчатки. Но не обычные. В них была вложена какая-то сила. Обычное изделие будет тяжёлым, а эти – невесомые. Обычные обеспечат бронёй, но лишат возможности ощущать прикосновения. Эти же превращали любое прикосновение в такой набор ощущений, что теперь Виконт мог буквально видеть своими руками округу. Из-за того, что раньше этот человек увлекался игрой на фортепьяно, ему быстро нашли новое поприще в рядах святого народа – органист в храме. С тех пор он на протяжении множества десятилетий исполняет известные композиции, а то и вовсе сочиняет их сам. Он постоянно менял место своего жительства. Сначала в рамках одного измерения, а после уже стал путешествовать и по другим, чтобы, как говорит сам Виконт, развивать свою способность ориентироваться в пространстве, а не привыкать к нему и ходить по заученным маршрутам. С каждым разом привыкание происходит всё быстрее и быстрее. Здесь, в колонии Сэкроса, он прослужил порядка 5 лет, и уже хорошо изучил, нет, не свой храм. Это он сделал в первую половину года. Но свой город – настолько хорош артефакт Гериата. Но теперь эти перчатки – лишь напоминание о прошлых днях, потому что, обратившись в разорад, он не только вернул способность видеть, но получил гораздо больше этого.

Мрачные симфонии, которые звучали в храме Озентвалла, несли с собой частицы истинной тьмы, а потому всякий, кто приходил сюда по своим делам, впускал в себя эту самую тьму, которая призвана заполнить их умы и вытеснить скверное мышление. Это был своего рода эксперимент, возможно ли очистить разум человека от ничтожных потребностей, которые он взрастил в себе на протяжении всей своей жизни. Забегая наперёд, скажу сразу, что эксперимент окончился неудачей. Даже воздействуя на сокрытые глубины мышления человека, куда он сам никак не мог добраться, мы никого не смогли изменить. Пока человек не захочет сам что-то менять, всякое воздействие извне будет бессмысленным. А потому Сакраарх поступил очень мудро, издав Священную Белую Книгу, в которой изложил все законы в своей империи. Тот, кто жаждет быть сатлармом, станет вчитываться в это послание, примется изучать его, докапываться до глубин. А, поняв, постарается применить. Применив, увидит пользу, запомнит и продолжит применять. Только лишь так человек сможет поменять своё мышление, только лишь это поспособствует его очищению. Пусть хоть перед ним свершится великое чудо, путь хоть его жизни будет угрожать опасность, пусть хоть его заставят поступать иначе – всё это, если и поможет, то лишь временно. Пройдут сроки, чудо забудется, и всё вернётся на круги своя. Исчезнет угроза жизни – и он снова возьмётся за старое. Чужая власть отступит, но урок так и не будет усвоен, цель так и не будет достигнута. Человек должен только лишь сам попробовать, понять и захотеть. Только лишь тогда будут предприняты хоть какие-то изменения. Но всякого, кто не будет пытаться пробовать, понимать и желать, ожидает гибель и забвение.

В это время некоторые из бессмертных Озентвалла переселяются в другие города западного Сэкроса. Они селятся там и пытаются отыскивать других достойных людей, кого можно обратить в бессмертных. Вместе с тем в отдалённых селениях, расположенных на самом юге, происходят набеги чудовищных рыцарей. Пока что лерадам удаётся их сдерживать, однако они вынуждены признать, что борьба с ними с каждым разом даётся всё сложнее и сложнее, о чём они непрестанно шлют оповещения в столицу. Да, Тебентила всё чаще посещают сомнения по поводу того, что авангарды сумели победить в Гибельной пустоши. Натиск, и в самом деле, постепенно усиливается, как будто бы порождения пустыни обретают больше силы. И с каждым новым натиском их броня всё крепче, а удары всё мощнее. Улфуруки боятся, как бы не случилось так, что однажды к ним заявится такой враг, которого они одолеть уже не смогут. Фурук-лармуд пребывал в немилости из-за того, какие донесения к нему приходят, потому что это не позволяет ему сосредоточиться на чём-то одном. А вся проблема заключается лишь в малом – советники. Лармуд привык брать все удары на себя. Вот и сейчас он предполагает, что должен разбираться со всем сам. Ему советовали разделить с кем-нибудь свою власть, чтобы не бороться с проблемами в одиночку. Однако он не желает этого делать. Хотя сам тут же негодует по поводу того, что его буквально завалили горами проблем.

Таким образом прошёл целый год. Фурук Озентвалла так и не продвигался с делом о сатлятага, продолжал негодовать по поводу новых донесений из отдалённых поселений, а также оставался в неведении о том, как закончилось сражение в Гибельной пустоши. Точнее, Кристополк уже начал сообщать