а раз Кощей подобен Смерти, то он, следовательно, должен быть царем и властвовать над своими подданными – над нечистью.

* * *

Такова, собственно, история появления в отечественной культуре образа «повелителя русской нечисти», который впоследствии был подхвачен и во многом закреплен советским сказочным кинематографом.

Когда в 1945 году на экраны страны вышел фильм режиссера Александра Роу «Кощей Бессмертный», зрители и не догадывались, что премьере предшествовали жаркие споры между сценаристами и администраторами, которые привлекли на свою сторону даже «красного графа» писателя Алексея Толстого. Писатель отозвался о сценарии крайне резко: «Считаю этот сценарий конъюнктурным, художественно лживым, не народным, патриотизм его поистине квасным и посему – негодным… Авторы просто не ощущают стихию русской народной сказки, опираются на лженародные сказочные рисунки Поленовой…» Имелась в виду художница Елена Поленова, представительница так называемого национально-романтического направления в русском искусстве конца XIX века, иллюстратор таких сказок, как «Сивка-бурка», «Злая мачеха», «Сказка о царе Берендее», «Жар-птица», и других. Еще утверждалось, что сценарий «является фальсификацией русского сказочного фольклора… грубо искажает содержание народной сказки… произвольно включает в нее отдельные куски из других сказок и былин, недопустимо модернизирует народные сказочные образы». Тем не менее сценарий был одобрен, фильм выпустили – и на премьере в Москве кинотеатр не смог вместить всех желающих, так что экран вынесли на площадь.

С этого фильма началась «кинокарьера» Кощея Бессмертного в советском кинематографе с большим количеством фильмов, где действуют отрицательные персонажи, очень похожие на Кощея по своим злодейским функциям. Причем Кощей, как правило, выступает именно главным злодеем, который всячески досаждает героям киносказок и пытается их извести; в некоторых фильмах он прямо выводится главарем нечистой силы. Учитывая популярность советского сказочного кино – популярность, можно сказать, непреходящую, ведь эти фильмы охотно смотрят по сей день, – неудивительно, что образ Кощея Бессмертного как главы русской нечисти постепенно закреплялся в отечественной культуре и сделался в итоге своего рода всеобщим достоянием.

Хрестоматийное визуальное воплощение Кощея на экране создал знаменитый советский актер Георгий Милляр, причем его Кощей для фильма 1945 года был «срисован» с одной из фигур на картине художника Виктора Васнецова «Воины Апокалипсиса» (1877), а именно с фигуры Голода – всадника на вороном коне: вид у него полубезумный, «дикий», как сказали бы в позапрошлом столетии, длинные седые волосы развеваются по ветру. По признанию самого актера, перед съемками, чтобы вжиться в роль злодея, он ходил по московским церквям и смотрел, как иконописцы изображали зло. Позднее Кощей в кино совсем лишился волос – видимо, для большего сходства со скелетом (голова-череп). Если не считать Кощеев в исполнении Олега Табакова («После дождичка в четверг») и Виктора Сергачева («На златом крыльце сидели»), этот облик без волос неизменно воспроизводился поздним советским кинематографом; да и в наши дни голый череп у Кощея – опять-таки за редким исключением – обыкновенно сохраняется, вспомним такие киноленты, как «Книга мастеров» (2009) или «Последний богатырь» (2017).

Что касается анимационного кино, то в советский период образ Кощея в мультфильмах в целом соответствовал образу безволосого, худого и старого Кощея из большого кино; только сравнительно недавно – с середины 2010-х годов – анимационный Кощей стал, если можно так выразиться, стремительно гламуризироваться: если в первом фильме франшизы «Иван-Царевич и Серый Волк» (2011) он еще традиционно лыс и зрел годами, а его темный наряд расшит светлыми горизонтальными полосами, что напоминает о скелете, то уже в «Сказочном патруле» (2016) Кощей молод, импозантен, густоволос и носит стрижку «из барбершопа», как и фильме «Царевны» (2018), где по сюжету он возглавляет школу волшебства, а также в производной от «Сказочного патруля» ленте «Кощей. Начало» (2021). Возможно, такое изменение облика связано с желанием современных режиссеров и сценаристов переосмыслить роль Кощея, превратить его в положительного персонажа. Трудно сказать, продержится ли эта альтернативная трактовка образа сколько-нибудь долго, но факт остается фактом: в нынешней российской анимации Кощей позитивен во всех отношениях и не повелевает нечистью, а воюет с ней.

Почти положительным героем Кощей становится и в позднесоветских и нынешних детских условно фольклорных спектаклях, где он выводится не как вселенский злодей, а как своего рода хулиган из соседнего двора, вредный, но «добрый в душе», которого вполне возможно перевоспитать. Такая трактовка восходит, опять-таки, к советскому сказочному кино – в качестве примера здесь вполне уместен фильм «Новогодние приключения Маши и Вити», – где мрачная героика русских народных сказок о злодействах Кощея и победе над ним последовательно «высветлялась» и получала «потешное», комическое выражение, в соответствии с советскими представлениями о потребностях юного зрителя – будущего строителя коммунизма, которому совершенно ни к чему «всякая мистика».

Налицо конфликт двух образов, причем этот конфликт не сводится к противостоянию игрового и анимационного кино: позитивный образ резко противоположен тому, который укоренен в отечественной культуре, и потому, думается, окажется недолговечным – в конце концов, в русском фольклоре, к которому по сей день продолжают обращаться творческие люди в поисках сюжетов и персонажей, не так уж много подлинных злодеев, чтобы жертвовать «каноническим» образом Кощея-злодея ради сиюминутной оригинальности.

* * *

В отечественной художественной литературе конфликт «злого» и «доброго» Кощеев отсутствует – Кощей по умолчанию олицетворяет зло. Так повелось с первого посвященного ему литературного произведения – романа Александра Вельтмана «Кощей Бессмертный. Былина старого времени» (1833). По Вельтману, Кощей в незапамятные времена был богатырем из «владычного рода», но предал побратимов и воссел правителем в стольном граде Киеве, а один из товарищей по оружию его проклял, отчего Кощей и стал, собственно, бессмертным:

Будь ты проклят, побрат Кощей, отныне до века! обратись кровь твоя в пламень! иссохни в собственном огне зависти и злобы! не покорствуй тело твое душе твоей! воспротивься душа твоя похотям тела! Жажди идти на Восток, а стопы твои да несут тебя на Запад! Богатей желаниями; нищай волею! Желай смерти и будь бессмертен! Желай жизни и умирай каждое мгновение! Будь в глазах твоих добро злом, а зло добром, хлад пламенем, а пламень хладом, любовь ненавистью, а твердая опора пропастью! Будь пленником и рабом самого себя, рабом людей, рабом жизни, рабом природы, рабом тварей, птиц, рыб, насекомых, рабом всего дышащего и неодушевленного, рабом движения и недвижности, рабом света и тьмы, рабом звука и тишины; да заключится смерть твоя в яйцо птицы Мувы, и да потонет в волнах Ливийского моря!

В том же году была опубликована «Сказка о царе Берендее, о сыне его Иване-царевиче, о хитростях Кощея Бессмертного и о премудрости Марьи-царевны, Кощеевой дочери» Василия Жуковского. В этой сказке Кощей тоже наделялся демоническим обликом: