так он не решился рассказать о провороненных ими отчетах «Щепки». Теперь неясно, кто и где опередит Приказ, обзаведясь «вещальниками» на основе этой технологии — но, пусть Алессан и хвастал связями мошеннику из лавки, поиски бумаг едва ли стоят личного внимания отца.

Юноша все еще верил в себя — та подставная лавка оказалась брошена, но можно выяснить ее владельца. Без помощи главы Приказа это нелегко, зато — не повторится то насмешливое снисхождение, какое Лис теперь читал в его глазах.

— Что я должен делать? — спросил докладчик с некоторым вызовом. — Зажигать по ночам фонари?

— Займешься сложными поломками, — Диего отвечал как всегда, отрешенно и ровно. — Те, что вернешь в рабочий строй, оборачивай защитой — вторая категория, не ниже.

«Сложные поломки» и «защита второй категории» легли на ухо Лиса как-то примиряюще — здесь хотя бы нужен его тонкий интеллект, а не только свободные руки.

— Да, отец.

— Список приоритетных улиц получишь у «сиятельных». Будешь усерден — хватит и месяца отработки.

— Да, отец! Отчитаюсь вам о каждом переулке.

— Не мне, — уточнил Диего. — Ты подчиняешься главе фонарного отдела.

Алессан покорно кивнул, не найдя в себе азарта для ответа вслух, и эта дивная самоотверженность как будто тронула Диего.

— Если хочешь, выходи в безлюдные часы.

Лис тут же вскинул голову обратно и сверкнул очами.

— Скрывать свою службу? Разве вы поручаете мне что-то стыдное?

Отец улыбнулся одной половиною рта и поднял руку примирительно:

— Это лишь право. Я рад узнать, что ты взрослеешь. Желаешь — проси у начальства и форму.

Мундир Приказа — но шеврон «сиятельных»! Алессан еще не смог понять, заслужил он этим поощрение или стоит пожалеть о своем длинном языке.

* * *

Юный Габриэль Дюран покинул парк беззаветно счастливым — душу грела малая коробочка за кушаком. Какое пополнение коллекции! Дивное сокровище, давно желанный клад — и найденный им лично, а не купленный тайком у городских мальчишек! Даже в сумерках глаза светились упоением влюбленного — вряд ли кто поверил бы, что причиной этой нежности был зазевавшийся на иве жук-олень. Теперь того ждет новое жилище — стеклянный куб с отборной зеленью на подоконнике как раз освободился накануне. Здесь жук проведет свои дни в сытом довольстве, по соседству с муравьиной фермой, под правильной, магически выверенной влажностью — страстный энтомолог намерен изучить его привычки в самой вдумчивой манере. Когда же представитель фауны почиет в блаженной старости — займет навеки место в рамке на стене.

Теперь жук скрежетал в своей шкатулке, наполняя Габриэля предвкушением открытий. Чуть не танцуя, маг пролетел по набережной мимо Виноградного моста, скользнул меж гуляющих пар на Соборную площадь, миновал какого-то трудягу под погасшим фонарем и вдруг, запнувшись, сделал несколько шагов назад.

— Алвини?! — изумился он, узнав черты знакомца.

Общий возраст и единые круги позволили магам считаться на короткой ноге, но тепла в этом приятельстве от роду не было. Алессан почти не обернулся, выбирая лампу-шар из маленький тележки.

— Не до тебя, Дюран. Сегодня развлекайся где-нибудь еще.

Теперь-то Габриэль, конечно, предпочел развлечься здесь. Подогреваемый своим победным пылом, он любопытно проследил за гордецом — сегодня тот усердничал в служебной скромной форме.

— Давно тебя не видно в обществе. Ты разорен и чинишь фонари?

— Итирсис бы скорее разорился на фонарщике такого уровня, — отмахнулся Алессан. — Столицу я спасаю добровольно.

— Брось! — улыбнулся Габриэль. — Наверняка наука от отца. Ты провинился? Упустил невесту? Все говорят, его высочество намерен делать Лее предложение на вечере.

«Все говорят? Однако, Юлий подготовился!»

Лис неприятно удивился, однако, напряжения ничем не показал.

— При чем здесь он? — спросил почти брезгливо. — Я нужен как единственный, способный уберечь эти роскошные светила.

— Единственный! Ты льстишь себе, Алвини. Под «маговым ристалищем» десятки крепко защищенных украшений, в том числе мое, — напомнил пришлый юноша, слагая руки на груди.

Алессан остановил свой выбор на одной из ламп, граненой именно под эту площадь (узор и форма в каждой части города разнились), чарами почистил отпечатки на стекле и деловито приступил к заряду артефакта.

— На днях я отдал перстень Юлию, — заметил он пришельцу невзначай. — И ты по своему уже соскучился?

— Только посмей! — одернул Габриэль, немедля подобравшись.

Он знал, что при желании Лис вынет и его кольцо легко. След бывшей под мостом отметки — не слишком важная, но унизительная память для потомков.

— Не трепещи, Дюран, твое не трону, — Алессан равнодушно пожал одним плечом. — Но нечего и удивляться, что именно меня просили спасти лампы от вандалов и неумных магов.

— От идиотов такого порядка я зачарую не хуже тебя!

— На словах вы все магистры.

Философски щурясь, Лис повертел заполненную лампу — свет от нее уже резал глаза. Он поместил ее на лодочку ладоней и стал плести давно отлаженный, свой собственный защитный алгоритм, с неторопливой ленью продолжая рассуждать в пространство:

— Когда весь город засияет вновь, на каждом фонаре Итирсиса будет гореть автограф Алессана Алвини. По мне — это занятнее, чем вся мышиная возня под «маговым ристалищем».

Габриэль оценил тележку, полную ламп, потом окинул взором и светила по периметру центральной площади — они стояли тусклые и жалкие, поломанные через одного. Господа и леди плыли под ними чинными тенями, давно привыкшие в извечной полутьме. Юноша нахмурился: Алессан и правда сможет в одиночку изменить вечерний облик всей столицы?

— Дай-ка мне свою стекляшку, — снизошел он вдруг. — Поставлю сам и тоже подпишу, просто чтобы у тебя от гордости не слишком закружилась голова.

Самоотверженный спаситель потянулся было к лампе, но Лис отвел подальше руки и, не глядя, бросил на тележку щит.

— Не вижу на тебе мундир фонарщика. Имущество казенное.

Габриэль сменил свой хмурый облик на догадливый прищур:

— Ты сам боишься конкуренции, Алвини!

Если что-то и читалось в глазах Лиса, оно не очень походило на испуг. Юноша весьма стоически продолжил выстраивать блоки защитного кода.

— Мало охоты переделывать все за тобой, когда лампу опять раскрошат.

— Не раскрошат! Подвинься, — Габриэль решительно развеял тонкий щит и все-таки добыл себе граненый шар из лисовой тележки.

Алессан изобразил секундное раздумье и, наконец, уступчиво кивнул на следующий фонарь, с которого давно снесли стеклянную верхушку.

— Что ж, там поставь. Проверим, удержит ли ее твой код хотя бы сутки… А на сколько таких тебя хватит, Дюран?

— Достаточно, чтобы ты впредь хвалился меньше.

Скрежет из коробочки за кушаком уже казался менее влекущим по сравнению с тем вызовом, что бросил заносчивый гений. Габриэль перенастроил слух и потянул к себе потоки.

— Поразительно! Какие видные пошли теперь фонарщики! — раздался позади