Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@gmail.com для удаления материала
Книга "Дорога Токайдо - Лючия Сен-Клер Робсон", стр. 32
— Прошу прощения за отсутствие удобств, сэнсэй, заговорил Гадюка. — Мой бедный дом не достоин особы с вашими добродетелями. Надеюсь, наша пьяная болтовня не рассердила вас и не помешала вашему отдыху.
— Я спал прекрасно, — с этими словами Кошечка подхватила палочками последний кусочек редьки и проглотила его. Потом она мелкими глотками выпила воду.
— Мы с напарником сегодня отнесем вас обратно на Токайдо. Мне очень жаль, что я задержал вас и отвлек от дел.
— Спасибо.
— Мы доставим вас к броду Ягути.
— Но там ведь, кажется, есть и паром.
— Местные жители пользуются бродом. И потом, если человека преследуют враги, возле брода у него меньше шансов встретиться с ними.
— Доставьте меня к парому.
Что знает о ней Гадюка? Почему он вдруг заговорил о врагах? Впрочем, это неважно.
«Пора заставить тень сдвинуться. Пора нанести врагу удар и заставить его ответить, чтобы оценить его силу», — подумала Кошечка.
— Конечно, мы так и сделаем, почтенный монах, — тут Гадюка поклонился. — Тот, кто так молод и добродетелен, как вы, наверняка не имеет врагов.
Он опустил руку в складку своей куртки и вынул оттуда тряпичный мешочек.
— Негодный носильщик каго, у которого на руке выколот дракон, приносит глубочайшее извинение за то, что он грубо оскорбил вас у заставы Синагава, посылает вам эти жалкие несколько монет в дар за вашу святую работу и чистосердечно умоляет о прощении, хотя знает, что не заслужил его.
— Но откуда?.. — Кошечка была поражена: она ни словом не обмолвилась о носильщике, бросившем собачий помет в ее чашу для подаяний. Гадюка ответил взмахом руки, выражавшим твердое нежелание говорить на эту тему.
— Перед вами много ри пути, уважаемый монах, — продолжил он. — На каждом перекрестке дороги могут околачиваться лисы-оборотни, черти и воры, и все они хотят причинить человеку зло. Может, вот эта вещица сослужит вам как-нибудь хорошую службу.
И он подал Кошечке что-то небольшое, также завернутое в тряпицу. Развернув ткань, Кошечка увидела короткую палку, выточенную из сандалового дерева, размером чуть длиннее ладони с большими утолщениями на обоих концах. Палка выглядела безобидно, но это было оружие.
— Почему ты думаешь, что я умею пользоваться яварой[16]?
— У вас выговор потомственного воина, сэнсэй, вот я и решил, что вы знаете, как с ней обращаться.
— А что ты сам делаешь с ней?
Гадюка поклонился, скрывая улыбку, которая относилась к его воспоминаниям, а не к Кошечке:
— Даже у грязеедов есть свои тайны.
ГЛАВА 14
Путь смерти
Кошечке показалось, что ее сложили как веер, когда засунули в крошечный каго, а потом стали старательно трясти. Она обвязала рот и нос головной повязкой, чтобы укрыться от пыли, и подумала, что Гадюка и Холодный Рис с веселыми шутками донесли бы ее и до самого Киото, если бы она могла выдержать такой путь.
Но она знала еще и другое: если носильщиков поймают на какой-нибудь правительственной заставе вместе с беглянкой, их обезглавят, а головы выставят на рыночной площади, словно две дыни. Кроме того, без сменщиков эти здоровяки при всей своей силе в конце концов утомятся. И потом, проезд до Киото стоит немало, а денег у Кошечки почти нет.
Воспитатели с детства внушали Кошечке, что человек ее ранга обязан быть доброжелательным и справедливым, общаясь с представителями низших сословий. Она совсем не хотела навлечь беду на головы своих добровольных помощников и поэтому радовалась, что ее донесут только до реки Тама, протекающей сразу за Кавасаки.
Гадюка и Холодный Рис пробежали мимо группы паломников и обогнали караван тяжело ступавших вьючных пони. Каждый раз, когда им навстречу попадалась пара носильщиков с кого на плечах, оба приятеля кланялись им и кричали самые непочтительные приветствия. Пробегая мимо крестьянки, собиравшей в ведро лошадиный навоз, Гадюка хлопнул себя по заду и предложил принять и его вклад. Две бритоголовые монахини сунулись было к носильщикам с духовной беседой в обмен на пожертвования для своего храма. Те ответили «недощипанным курицам» целым градом непристойностей и только тогда поспешили дальше. Потом носильщики каго обогнали торговца, дремавшего на спине наемной лошади, и наконец выскочили на свободную от путников финишную прямую.
За рисовыми полями Кошечка разглядела смутные силуэты той кучки полуразвалившихся зданий, которая гордо именовалась заставой Кавасаки. Она крикнула — довольно громко, чтобы перекричать пение Гадюки и ритмичный звон колец своего посоха:
— Здесь мы расходимся!
— До речки еще пол-ри, монах! — пророкотал Гадюка.
— Я причинил вам уже достаточно хлопот. Пожалуйста, донесите меня вон до того леска. Там я выйду и больше не буду докучать вам.
Гадюка и Холодный Рис свернули на узкую тропинку, которая шла через сосновую рощу и густой частокол бамбуковых побегов высотой в человеческий рост. Тропа упиралась в огромную сосну, не туго обвязанную толстой плетеной веревкой из рисовой соломы. Эта веревка и сложенные по диагонали длинные полоски бумаги, свисавшие с нее, означали, что дерево считается священным. Над корнями сосны молния выжгла дупло продолговатой формы с волнистыми краями. Стихии превратили складки наростов вокруг дупла в подобие женских «тайных ворот».
Перед деревом стояли сотни маленьких красных ворот-торий[17]. Аромат курений исходил от благовонных палочек, воткнутых в мокрый песок. К ветвям соседних кустов были привязаны бумажки с молитвами женщин, просивших о любви, даровании детей или защите от венерических болезней.
Когда корзина оказалась на земле, Кошечка вылезла из нее и покрутила головой, разминая затекшую шею.
— Спасибо за помощь, друзья. Да благословит вас Будда, — и она поклонилась носильщикам. Мужчины вежливо поклонились ей в ответ.
Но Гадюка не спешил отвязать вещи комусо. Вместо этого он бросился на лесную суглинистую землю и прижался к ней лбом. Холодный Рис сделал то же самое. Он ничего не мог понять в странном поведении товарища, но ему было любопытно узнать, что будет дальше.
— Отвяжи мои вещи! — приказала Кошечка. Если Гадюка и понял, кто она, неважно. Худшее, что он сможет сделать, — это донести на нее, чтобы получить награду от князя Киры. Но Кошечка все равно собиралась схватиться со слугами своего врага.
Вместо того чтобы подчиниться, Гадюка потряс в воздухе тяжелой дубовой палкой.
— Считайте меня недостойным преемником Бэнкэя, славнейший генерал! Как и ему, дайте мне обломок скалы, и я останусь с вами!
— Преемником Бэнкэя? — Кошечка