шмыгнула носом, вытерла ладонью мокрые глаза и бросила полный упрямой ненависти взгляд на растянувшеюся позади кромку леса.

Льющий весь день дождь напитал влагой верхний слой утоптанной тропинки, ведущей в лес. И на ней отчетливо видны следы маленьких ног.

Божья борода! Хорошо, что после нее сюда никто не сунулся, иначе дело оказалось бы пропащим. Следопыт из него еще тот.

Дорх входит в лес. Через несколько метров становится темнее. Лучи закатного солнца, выжигающие горизонт темно-красным цветом, здесь не могут пробиться через растущие вдоль тропинки высокие деревья. Приходится замедлить шаг и низко пригнуться, чтобы продолжать видеть следы. Которые через несколько метров закончились.

Дальше тропинка была пустой.

Дорх осматривается: тут Ликси свернула в лес. Ушла в сторону. Но в какую? И как теперь отыскать следы легкого тела в густой и высокой траве?

А сколько вообще прошло времени? Как далеко девчонка смогла уйти?

Вряд ли она пошла сюда, когда еще шел дождь. Он заметил следы почти сразу, когда вышел из дома. А вышел он после того как этот самый дождь прекратился. Значит, учитывая скорость ходьбы ребенка…

– Ликси! Ликси!

– Долх!

Почти захлестнувшее его разум неконтролируемое волнение мгновенно уходит. Как же он рад слышать ее голос, звучащий сверху!

Дорх делает шаг в сторону и поднимает голову:

– Ликси, как ты меня напугала! Ты что там делаешь на этом дереве?

– Я плячусь. Там внизу стлашный звель.

– Где?! – он мгновенно разворачивается, шарит взглядом по сторонам.

– Вон, впеледи, на дологе. С шипами на спине.

Дорх смотрит в указанную сторону. Никого. Осторожный шаг вперед. Он продолжает всматриваться.

Сбоку от тропинки действительно заметно какое-то странное существо. Лап и головы не разобрать. Из подножного сумрака взгляду открывается лишь крутобокая спина, усеянная длинными шипами.

На хищника не похоже. Может, какой-нибудь травоядный? Дорх выпрямляется. Шагает дальше, уже не опасаясь, и пинает большую кочку, поросшую какими-то сухими, жесткими стеблями.

На обратном пути замерзшая Ликси греется, сидя у него на руках.

– Знаешь, как я испугался за тебя!

– Я тоже испугалась, – она смеется. Страх в теплых объятиях друга давно закончился.

– Ты уже не ребенок. И тебе пора начинать думать. Пойми, я не смогу быть с тобой рядом всю твою жизнь.

– Почему?

– Потому что… – он задумывается на мгновение. Окончание фразы «… я скоро уйду» сейчас кажется слишком неподходящим. – Потому что я старше тебя. Когда ты чуть подрастешь, то сможешь понять.

– А сейчас?

– А сейчас нам пора домой.

– Холошо, – девчонка кладет ему голову на плечо и затихает. – Долх…

– М?

– А почему шулшат листья?

Глава тринадцатая

– Что я тут делаю? – Руд вновь стоял посреди пустоты. – Мы же шли через…

– А ты не догадываешься? – веселый голос рокотал одновременно со всех сторон. – Это место отведено тем, кто погиб за своих, не жалея себя. Кто проявлял храбрость и решительность в своих стремлениях.

– Вот как, – он не стал спрашивать. Стоял и хмурил брови.

– Я порой удивляюсь тебе. А на что ты рассчитывал, когда шел через ядовитую пустошь?

– И не поспоришь даже, – Руд пожал плечами, огляделся еще раз. Кругом по-прежнему не было ничего. – И как называется это загадочное место?

– Да как ни назови, смысл будет один и тот же. Хочешь, нареки его дворцом, хочешь – чертогом. Лично мне все равно.

– Пустовато здесь, в твоем дворце.

– Отныне это и твой дворец. Ты его полноправный хозяин. Нужно лишь немного подождать, пока глаза не привыкнут к освещению. Тогда ты и увидишь все здешние чудеса. Вот там, например, можно встретить азоку. Она дает прекраснейший мед. Если ее подоить. А вон там…

– Дедушка.

– Да?

– Я чувствую, что могу вернуться назад.

– Можешь. Но сейчас это мало зависит от тебя.

– А от кого?

– Рядом с тобой сейчас добрая сила. Вот она и старается.

– Девчонка?

В ответ раздался смех. Из доброго и, как показалось, чуть насмешливого он почти мгновенно перерос в сильнейший хохот. Начал сотрясать воздух, пол и стены дворца. Дошел до продолжавшего стоять в центре Руда. Парень почувствовал, как его тело стало дрожать, словно его кто-то немилосердно тряс…

– Дыши, сатонец! Дыши! Ну же!

Сквозь закрытые веки на него хлынул поток ощущений: жесткость земли, тепло двух маленьких рук на груди, знакомый сиплый голос…

Руд открыл глаз. Увидел бледное, встревоженное лицо Эрмитты. Отчетливо читающееся испуганное выражение сменилось на уставшую облегченность.

– У-у-ух, – девчонка выдохнула. – Как же ты меня напугал, сатонец! Не смей так больше делать. Никогда. Ты слышишь меня?! – Эрмитта ткнула лежащего Руда кулаком. Уронила голову на его грудь и затихла. Парень ощутил мелкую, приходящую волнами дрожь, начавшую сотрясать девчонку. И почувствовал, как на его обнаженную грудь капнуло что-то горячее.

– Ты плачешь?

– Отстань, – огрызнулась она.

Руд поднял руку, скосил взгляд в сторону запястья. На нем болталась полоска ткани.

– Как ты дотащила меня сюда?

– Не знаю. Старалась, пока хватало сил.

– Идти сможешь?

– Смогу, – Эрмитта шмыгнула носом. – А ты?

– Тогда идем. Вечереет. Надо искать место для ночевки.

– Тебе очень холодно без рубашки?

– Нет.

Руд оперся голой спиной о нагретый за день шершавый ствол, устраиваясь понадежнее на развилке ветвей раскидистого дерева. Многолетний великан, удобный для подъема наверх, нашелся уже к моменту, когда севшее солнце позволило зарождающейся ночи превратить лесную чащу в непроходимое препятствие.

– Иди ко мне, сатонец. Тут места на двоих хватит. Буду тебе спину греть.

– Не боишься?

– С чего бы это? – девушка усмехнулась.

– А почему нет?

– Потому, что нас с тобой за эти дни так прополоскали, что у тебя сил хватит только на сон.

– Твоя правда. Иду.

Руд оставил заплечный мешок на нижней ветке, подпрыгнул и, подтянувшись, забрался на следующий этаж. Эрмитта подвинулась ближе к стволу и, улыбнувшись, развела руки в стороны.

Руд чуть замешкался. Развернулся и сел на ветку, придвинулся ближе к Эрмитте. Спине мгновенно стало жарко. Парень почувствовал, как по всему телу забегали согревающие мурашки, и довольно выдохнул.

– Хорошо тебе? – раздался над ухом сиплый, ласковый голос.

– Да…

– Пользуйся, пока я добрая.

– Богато у тебя там, – Руд слегка поелозил спиной.

– А то!

– Повезет кому-то, – голос его стал медленным и тягучим. Жар близкого тела буквально усыплял измотанное за последние время тело. Ответила ли ему что-то девчонка, Руд уже не мог разобрать. Последнее, что он чувствовал, это две руки, прижавшие его к себе.

– Интересно, куда она ведет?

Эрмитта огляделась по сторонам: в оба конца уходила небольшая, хорошо утоптанная дорога.

Руд посмотрел на раннее, висевшее над самым горизонтом солнце. Кивнул в