«Наверняка запрятался где-нибудь в тёмном углу и плачет от бессилия», — с презрением подумала она. И, надо сказать, не ошибалась.

Глава 32

После церемонии гостей ожидал торжественный банкет, ничуть не уступавший вчерашнему обеду. Ожидания Рэдмунда по части тетеревов полностью себя оправдали. В самый разгар пиршества в столовую незаметно прокрался его младший брат, старательно протирающий покрасневшие глаза. Он сел рядом с матерью и завёл нарочито непринуждённый разговор о виктонской поэзии.

— Ах, да что тебе рассказывать? — жеманно заметила киана Фэй. — Приезжай ко мне погостить. У меня в салоне собирается очень много творческих людей, и поэзия там не умолкает. Даже сама Летьенн из Блуза с тех пор, как она окончательно обосновалась в столице, желанная гостья в моём доме.

Лицо его на миг просветлело.

— Это правда, мама? — спросил он. — Я могу тебя навестить?

— Ну, разумеется, дорогой! Приезжай вместе с братом и его молодой женой. Буду вас ждать.

Паландора прыснула, заметив, как на этой фразе кровь отхлынула от его лица. Рэдмунду показалось, что она поперхнулась, и он осторожно похлопал её по спине.

— Не трогайте меня, пожалуйста, — попросила она.

Гости полушутя сетовали на разнообразие блюд, которые так и хотелось попробовать все, но с точки зрения совместимости продуктов и здорового пищеварения это было бы неосмотрительно. А ведь им ещё предстояло танцевать, поэтому никто не намеревался чересчур наполнять желудок. Первыми трапезу окончили музыканты, которым накрыли отдельный стол. Выпив заодно по чашке бодрящего чаю и передохнув, они вновь взялись за инструменты. Через короткий промежуток времени им велели играть вальс.

Первым полагалось вступить в танец жениху и невесте, но при наличии таких высокопоставленных гостей они уступили своё право первенства королю и королеве, которые вышли на середину залы, галантно поклонились друг другу и тут же закружились по паркету. Вёл, разумеется, король, но королева Аннеретт была дама таких крупных статей и облачилась в такое пышное серебряное платье со множеством широких юбок, что, казалось, она способна снести на своём пути любую преграду и, если чрезмерно увлечётся, может в один момент раскружить короля — тоже, между прочим, весьма представительного мужчину — и отправить его в свободный полёт. Вслед за ними вышли принц и принцесса, которые больше препирались друг с другом и дразнились, чем танцевали, наивно полагая, что этого никто не замечает. Настал черёд и Рэдмунда с Паландорой. В этот момент каждый вспомнил о чем-то своём: Рэдмунд о том летнем дне, когда он вывел на сцену упирающуюся Матью и прошёл с ней два-три тура, прежде чем по невнимательности опрокинуть столик в реку, а Паландора — о вечере в замке Рэдкл, когда юный Рэй рассказывал ей, чем отличается классический виктонский вальс от эскатонского. Эти воспоминания позволили обоим достойно вальсировать, не вызывая подозрений и не тяготясь присутствием друг друга. Постепенно к ним присоединялись и другие пары — Дугис и Йэло, Лесли и Балти-Оре. Тоур и Рэй соперничали за возможность пригласить на танец Фэй, и, в конце концов, молодости пришлось уступить. Феруиз приблизилась к брату и положила руку ему на плечо со снисходительной улыбкой.

— Ты что же думаешь, братишка, я оставлю тебя без дамы? Пойдём, потанцуем.

И Рэй поднялся из-за стола к великому неудовольствию Агриса, который сам рассчитывал пригласить Феруиз. Налу же, не отвлекаясь, налегал на жульены с рябчиком и грибами трёх сортов. «Когда ещё так славно отобедаешь?» — рассудил он. Ему сейчас явно было не до танцев. Его друг посмотрел на этот гимн чревоугодию, плюнул и пригласил на танец Рруть, которая с восторгом согласилась: не для того же она училась вальсировать вместе с кианой Паландорой, чтобы скромно стоять у стенки, пока та развлекается.

После вальса Балти-Оре и Лесли изъявили желание показать свой особый танец и долго шептались с музыкантами. Наконец они до чего-то договорились, и последние заиграли мелодию в зажигательном и незнакомом ритме.

«Лето в кармане», — объявил киан Лесли. — Наиболее известная музыкальная композиция в Мигне, на мотив очень модного в этой стране танца кофейных зёрен или чёрных мотыльков.

— Ну надо же, — оживился Верховный король, — чимбала. Не ожидал, что у нашей молодёжи окажется такой широкий кругозор.

Эта пара из Йэллубана его не разочаровала. Они, в самом деле, не зря репетировали, и танцевали чимбалу очень уверенно, двигаясь энергично и умудряясь держать темп в пятьдесят четыре такта в минуту вместо положенных пятидесяти. Возможно, весельчаки мигнетонцы, очень, тем не менее, принципиальные во всём, что касалось их культуры и обычаев, и дали бы ворох ценных рекомендаций на тему того, как улучшить их выступление, как надо и уж тем более как не надо танцевать чимбалу, какой ширины делать шаги и как высоко подкидывать партнёршу и как быстро её разворачивать, но, по счастью, ни один из них не присутствовал среди гостей, а потому танец всем однозначно понравился. Король Дасон настолько проникся их выступлением, что начал упрашивать королеву Аннеретт исполнить для молодожёнов красивую песню на свой выбор. Мало кому было известно, что королева обладала чистейшим певчим сопрано и в молодости, ещё до замужества, блистала в концертном зале Императорского дворца в Алазаре. Теперь же она пела на публике крайне редко и по исключительным поводам. Сегодня удача была на их стороне: королева поднялась из-за стола, заняла место во главе оркестра и без всякого музыкального сопровождения исполнила старинную балладу о храбром герое из страны Снега и Льда, который умел повелевать стихией и расправлялся со своими врагами при помощи магии, но ничего не сумел противопоставить силе любви и был сокрушён вероломной асшамарской женщиной, сломленный её чарами.

— Ну как же так! — воскликнул король. — Не стоило мне предоставлять вам выбор песни, драгоценнейшая Аннеретт, — покачал он головой. — Готов биться об заклад, что в Эс'Карл-Тони, благодаря последним политическим веяниям, эту балладу вскоре признают экстремистской. В четырёх куплетах сошлись и колдовство, и военные действия, и Асшамар, к тому же, одержал победу. Весьма неосмотрительно с вашей стороны.

— Возможно, — согласилась королева. — Но осмелюсь напомнить, о светлейший правитель, что, какое бы влияние Ан Китуан ни имел на его высочество императора Карла Семнадцатого, он всего лишь посол Алазара в Вик-Тони. А я, в первую очередь, королева Аннеретт Алана Алазар, — провозгласила она, сделав акцент на последнем слове, — двоюродная сестра императора, носящая его фамилию. И могу позволить себе исполнять любые баллады, какие мне заблагорассудится. А мой кузен пускай