Этот пример, с которым я сталкивался не один раз, служит иллюстрацией того, насколько, как правило, бывает важен профессиональный аспект на этапе классификации и типизации того или иного человека. Не принято спрашивать у людей, состоят ли они в браке, есть ли у них дети, чем они занимаются в свободное время, нравится ли им кино, чувствуют ли они себя счастливыми и т. п. Единственно важным вопросом представляется следующий: «Чем вы занимаетесь?»

Типизация человека по его профессиональной деятельности не только является признаком сноба первого ранга, но и обусловливает видение этого человека на этапе оценки. Этот вид снобизма, ограниченный профессиональной сферой, сосредотачивается на чем-то столь упрощенном, на столь значимом для современного общества, как факт наличия достигнутых успехов. Иными словами, сноб судит остальных по их заслугам на профессиональном поприще, а также по материальному благосостоянию. Личность как таковая остается на втором плане.

Лучший способ избежать подобного снобизма – не интересоваться исключительно профессиональными достижениями людей, с которыми мы знакомимся, по крайней мере вначале. Разговаривать о работе принято среди знакомых, и хотя она занимает значительную часть нашего времени, для нашей умственной гигиены и социальных отношений было бы намного лучше больше печься о личностных аспектах других людей, наших близких, а не об их профессиональных завоеваниях и целях. В целом наилучшим примером антиснобизма является любовь родителей к своим детям. Людей, знающих вас как никто другой, знающих о ваших достоинствах и недостатках, но при этом принимающих и, прежде всего, любящих вас, как правило, не имея потребности оценивать вас по каждому совершаемому вами поступку. Они не оценивают вас по вашей работе, супруге или социальному статусу, являясь четкой противоположностью снобу: они любят вас безусловно.

Быть снобом означает судить огулом, принимая во внимание лишь один пункт в статистике, делая общие выводы, используя в качестве показателей какие-то минимальные данные. Вообще избежать классификации других невозможно, так как она дает нам возможность сохранять спокойствие. Но стоит помнить о том, что людей нельзя свести к имеющимся у нас о них данным.

Нужно смягчать манию к категоризации и классификации. Если мы хотим быть справедливее в своих суждениях о людях, нужно не закрывать ячейки, в которые мы помещаем того либо иного человека, и постараться осознать, насколько сложен процесс познания людей. Безусловно, если мы сводим его к нескольким имеющимся у нас данным и на их основе выстраиваем целостный образ человека, то у нас сложится необоснованное представление о связанной с ним реальности.

Лютер и american dream: работа как обман

В условиях глобализации посылы, связанные с личностным развитием и счастьем, начинают ассоциироваться с работой, что ведет к расширению разнообразия эмоциональной составляющей жизни за счет сферы, которая прежде едва ли соотносилась с эмоциями, – сферы труда. После проникновения мира эмоций в профессиональную сферу их значение в наших глазах внезапно экспоненциально возросло. Теперь мы вынуждены быть счастливыми с момента подъема с постели до отхода ко сну. Раньше улыбку и облегчение вызывал приход домой, вид ваших радостных детей, ужин с любимым человеком, с которым можно поговорить о том, как вы устали, или простое ничегонеделание на диване и просмотр любимого сериала. Достижение счастья ограничивалось личной жизнью, отдыхом, досугом. Лишь горстка счастливчиков имела возможность сделать свое хобби работой.

Но с момента, когда нам начали впаривать тот месседж, что мы должны искать, находить и следовать за своей страстью, разыскивать свое призвание и жить им (особого внимания заслуживают TED-конференции сэра Кена Робинсона), на нас взвалили тяжкое бремя расширения счастья теперь и в рамках трудовой сферы. И то был один из самых пагубных месседжей для эмоциональной эволюции человека.

Подобная необходимость быть счастливым круглосуточно, в особенности на работе, приводит к фрустрации и неудовлетворенности. До этого работа служила для зарабатывания необходимых для жизни денег. Работа играет важную роль, являясь ведущей опорой для существования, для удовлетворения ключевых потребностей и, в зависимости от ситуации, капризов. История философии четко показала, что в первую очередь следует удовлетворить базовые потребности, а уж затем можно и пофилософствовать. Приведенная ниже фраза приписывается английскому философу Гоббсу, но она была известна еще в классической Греции и в римские времена: Primum vivere deinde philosophari («Прежде жить, а уж затем философствовать»). Невозможно заниматься философией, не удовлетворив жизненные потребности. Для некоторых выдающихся мыслителей Древней Греции, таких как Аристотель, философия проистекала из досуга, иными словами, из наличия свободного времени, достаточного для того, чтобы думать о чем-то еще, кроме того как принести домой еду, где я сегодня буду спать или чем мне накормить своих детей. По сути, для этого Платонова ученика, открывшего собственную школу («Лицей»), интеллектуальную жизнь могли вести лишь люди обеспеченные и обладавшие свободой. А тех, кто должен был трудиться, чтобы зарабатывать на жизнь, он считал своего рода рабами, т. е. несвободными людьми, которых нужда вынуждала работать.

Но в XXI веке работа сделала значительный вираж, в особенности в том, что касается ее значения для личностного развития. Над людьми с каждым разом все больше довлеет то, что исключительно профессиональная деятельность должна наделять смыслом личную сторону жизни. Месседж о призвании и страсти был перевернут и сориентирован на сферу труда так, что все большее распространение получает идея о том, что в наши времена работа является лучшим местом для самореализации. Предпринимаются усилия для того, чтобы труд перестал быть потребностью, бременем, деятельностью, которую нужно осуществлять, чтобы заработать себе на жизнь; он должен стать ведущей осью нашей идентичности, где ключевыми факторами являются креативность, прогресс и профессиональная удовлетворенность.

Последствия этих изменений в общественном менталитете или самой концепции труда, как видим, затрагивают большую часть населения, которая выросла, следуя посылу о том, что полная реализация возможна лишь через труд. Но нам не рассказывают о том, что люди, которым удается работать в той сфере, которая их увлекает, составляют меньшинство. Это симптоматично для нашего общества, которое вознесло концепцию труда как источника счастья и поставило ее во главу угла собственных жизней настолько, что забыло об остальных аспектах личной жизни. Чтобы избежать разочарований, было бы идеально сохранить менталитет прежних лет, в котором труд являлся способом зарабатывания на жизнь, а не средством самореализации. Лишь некоторые – так же, как и сейчас, – имели счастье найти работу, которая приносила им удовлетворение. За какие-то тридцать лет мы превратили исключение в правило, в приоритет, породив неудовлетворенность всех тех (а их множество), кому не удалось «полюбить» свою работу.

Испокон веков труд был злом или по меньшей мере некой обязаловкой. Целью достойной жизни