отец пошёл к Лилии. Её умение – самое важное из всех. Лилия потомок Гестии, богини домашнего очага, и без неё ни одна способность членов Совета не работает. Если её не будет поблизости хотя бы от двоих из них, Совет просто не сможет действовать. Кристоф едва не довёл Лилию до нервного срыва, и план отца состоял в том, чтобы уговорить её уйти. Он собирался сказать ей, что так будет правильнее, что это единственный способ поставить их всех на место и учредить подлинную демократию. Что ж… Кристоф предвидел это и убедил Лилию принять его точку зрения. Сказал ей, что её долг – остаться. Если не будет Совета, то воцарится хаос, поскольку демократия чужда потомкам, и они с ней не справятся. Совет существовал всегда, и они, дескать, просто ничего другого не знают.

– Кристоф выгнал твоего отца? – спросила я.

– Нет, – ответил Уильям. – Он сам ушёл. Ему ничего иного не оставалось, кроме как попытаться свергнуть Совет. У отца было много сторонников, и противостояние длилось несколько лет. Погибло много народа – и потомков, и обычных людей, но в конце концов отец и его соратники начали выигрывать, победив несколько могущественных приближённых Кристофа. И тут выяснилось, что всё было напрасно… Кристоф угрожал, что каждый день, пока продолжается война, он будет массово убивать людей. И никто ничего не заподозрит, поскольку со стороны это выглядит так, будто люди просто воюют между собой. Кристоф знал, что мой отец – хороший человек, и он собирался просто терроризировать население планеты, пока отец не сдастся. Что ж… план сработал. Папа потерпел неудачу. И все эти смерти, вся эта кровь на его руках… всё было зря.

В голосе Уильяма слышалась горечь.

– Нет, не зря! – возразила я. – Ты поэтому ничего мне не рассказал? Тебе было стыдно? Если так, то ещё не поздно…

– Нет, не поэтому, – перебил он. – Я знаю, что мой отец сражался за правое дело. Я просто не хотел, чтобы у тебя возникли какие-нибудь… идеи.

– Идеи? – переспросила я, ошеломлённая и сбитая с толку его обвинением.

Какие идеи, по его мнению, могли прийти мне в голову? Да, Уильям верил, что мне суждено исполнить пророчество, но неужели он всерьёз полагал, что я отправлюсь в битву и буду штурмовать ворота с мечом в руках?

Я не удержалась от смеха.

– Это нелепо.

– Знаю, – признался он.

Мы потягивали латте, не обращая внимания на то, что творится вокруг.

– Просто мне снова и снова снится один и тот же сон. Мы в центре города, прячемся в тёмных углах баров, стараясь, чтобы нас не заметили. Кто-то гонится за нами, и надо продолжать двигаться. Ты очень напугана, но не говоришь мне, почему они разыскивают тебя. Потом мы бежим. Нас преследует какой-то мужчина и в конце концов хватает меня за куртку. Он разворачивает меня лицом к себе, и я вижу, что это мой отец. Он говорит: «Она нужна нам, чтобы сражаться». И как только ты видишь его, ты оставляешь меня там и добровольно уходишь с ним. И всё. Я теряю тебя на войне и больше не могу найти.

– Это всего лишь сон, Уильям, – успокаивающе сказала я, покачав головой.

– Знаю.

Он опустил взгляд, уставившись на свои ботинки. Я посмотрела на длинные густые ресницы, скрывавшие его глаза. Уильям был смущён или стыдился своего признания, но я лелеяла надежду, что он хотел защитить меня, и ему невыносима сама мысль о том, что мы потеряем друг друга. В такие моменты он казался мне похожим на отражение луны в воде – завораживающий свет, который притягивает взгляд.

Мышцы на его челюсти напряглись, когда Уильям неосознанно стиснул зубы. Он слегка надул губы и насупился. Я дотронулась пальцем до его твёрдого подбородка и заставила поднять голову, посмотрев Уильяму в лицо.

– Просто сон, – сказала я и улыбнулась, потешаясь сама над собой. Стоило ли беспокоиться из-за такой глупой идеи?

Я не могла поверить, что после всего произошедшего с Сэмом Уильям волнуется из-за какого-то сна.

Его губы – такие мягкие и такие идеальные – нежно коснулись моих. Они были гладкими, как лепестки розы. Сперва – лишь легчайшее прикосновение, как будто Уильям боялся, что сила его поцелуя раздавит меня. Уильям провёл кончиками пальцев по моей щеке, и я ощутила бурлящее в нём желание. В нашем поцелуе было нечто большее, чем просто страсть и возбуждение. В нём было отчаяние, в нём были слова: «Ты нужна мне».

– Снимите комнату! – пьяным голосом крикнул Сэм с другого конца зала.

Мы с Уильямом посмотрели друг на друга. Наши смущённые взгляды встретились, мы оба покраснели – и рассмеялись.

– Заткнись, пьянчуга! – крикнул Уильям в ответ.

– Это что, вызов?

– Нет, – фыркнул Уильям.

Было приятно снова видеть, как они улыбаются.

– Есть только один способ уладить дело, – сказал Сэм, хватая пару бильярдных киёв.

– Хочешь поиграть? – с усмешкой спросил меня Уильям.

– Я устала, – призналась я. – Ты играй. А я пойду спать.

Он отодвинул свой стул от стола.

– Я тебя провожу.

– Ты не обязан. Я просто поднимусь наверх. Со мной ничего не случится.

– Точно, – невнятно пробормотал Сэм. – Ничего с ней не случится.

С этими словами он споткнулся о стул и рухнул на пол.

– Думаю, тебе стоит остаться, – сказала я, наблюдая, как Никс сгибается пополам в приступе пьяного смеха.

– Да, пожалуй, лучше присмотреть за этой парочкой, – согласился Уильям. – Ты уверена, что всё будет в порядке?

Я кивнула.

– Определённо.

Он улыбнулся и быстро чмокнул меня в щёку, прежде чем принять вызов Сэма.

– Я в деле.

Глава десятая

Я вышла из кафе, засыпая на ходу, и вдруг увидела, что дверь в мою квартиру приоткрыта. Я схватилась за ручку и осторожно толкнула дверь, раздумывая: может, я сама забыла её закрыть?

– Эй? – сказала я на всякий случай.

Никакого ответа.

Лишь добравшись до верха лестницы, я почувствовала что-то мокрое на ладони и поняла, что рука у меня в крови. Я направилась к раковине, недоумевая, где и как успела порезаться, – и тут услышала за спиной голос Кары.

– Это не твоя кровь, – сказала она, заставив меня подпрыгнуть на добрый фут.

– Что ты здесь делаешь, Кара? – спросила я, напружинившись.

В последнюю нашу встречу она ударила меня ножом.

Кара скорчилась в углу кухни, сидя в луже крови. Я оторопело уставилась на неё.

– Что с тобой случилось?

Я ждала ответа, но она лишь мельком взглянула на меня и снова уставилась куда-то