подпрыгнули от неожиданности. Сэм подкрался к нам незаметно, и я задумалась, сколько он успел услышать. Слушал ли он издалека, пока мы обсуждали его судьбу и всяческие мрачные перспективы?

– Ты как? – спросил Уильям.

– С ним всё будет в порядке, братан, – сказал Пол, хлопнув Сэма по спине. – Никто ничего не видел.

– Что это ещё за выражения, братан? – насмешливо спросила Никс, подходя к Полу вплотную.

Казалось, они относились к ситуации гораздо более беззаботно, чем мы.

– Времена меняются, и выражения тоже, чувиха, – с ухмылкой отозвался Пол.

Рейчел закатила глаза и покачала головой, но её чарующая улыбка тут же вернулась.

– Серьёзно, с ним всё будет в порядке.

– Да, – кивнула Никс. – Те парни, видимо, были пьяны ещё до того, как Сэм до них добрался. Даже если они, проснувшись, вспомнят, что внезапно потеряли сознание, люди решат, что они просто слишком много выпили.

– Кроме того, – добавил Сэм, – девушка тоже ничего не видела.

Казалось, он пытался убедить всех нас – и себя заодно – что с ним действительно всё будет хорошо.

– Что она может рассказать? – продолжал Сэм. – Трое пьяных парней напали на неё, но в процессе вырубились. Так при чём же тут я, а?

Я боялась спрашивать. Все были настроены оптимистично, но мне не давал покоя неприятный вопрос.

– А Совет может как-то определить, использовал ли потомок свои способности?

– Только если поблизости болтается агент, – уверенно ответила Никс. – В основном умения работают только на небольшом расстоянии, поэтому, сказала бы я, агент должен находиться совсем рядом.

Внезапно я почувствовала укол совести. Если агент видел Сэма – это моя вина. Ведь Кара следила за мной.

– А мы были в уединённом месте, – кивнул Сэм.

Он выглядел таким радостным, исполненным надежды… У меня не повернулся язык рассказать о Каре. До сих пор вроде бы всё шло хорошо, хотя в воздухе до сих пор висела напряжённость, преследовавшая нас весь вечер. Был агент или его не было – покажет время.

– Ну, пойду закажу еды, пока Серно не закрыл лавочку, – сказал Пол, между делом меняя тему. – Вы, ребята, что-нибудь будете?

Приготовив нам еду, Серно переоделся и начал собираться домой.

– Просто запри дверь, когда будешь уходить, – сказал он Уильяму и направился к выходу.

Мы ушли довольно поздно, но, если подумать, никто из нас всё равно не сумел бы заснуть. Всё, что нам оставалось, – это ждать.

Мы коротали время, надеясь, что всё будет хорошо. Теперь, когда кафе осталось в полном распоряжении нас шестерых, Пол и Рейчел взяли доску для игры в дартс и ушли в свой собственный маленький мирок, где было спокойно и безопасно. Время от времени я замечала вспышки разноцветного света или их двоих, парящих под потолком, – зрелище, к которому я вряд ли когда-нибудь привыкну.

Сэм воспользовался своим умением. Он не выпил ни капли спиртного, но был заметно навеселе, хотя и пытался это скрыть. Сэм цеплялся за Никс, и, хотя обычно ей нравилось подкалывать его, сегодня вечером она была тихой и ласковой, понимая, что нужна Сэму, и отдавая то, что ему требовалось. Они оккупировали музыкальный автомат и танцевали вальс за вальсом под каждую следующую песню – неважно, сколько их было.

Мы с Уильямом остались за нашим столиком, доедая остатки выпечки и потягивая знаменитый латте от Серно.

– Почему ты ничего не рассказал мне, Уильям? Насчёт Совета? – спросила я, перекрикивая музыку.

Он посмотрел на меня смущённо и виновато, но не потупил взгляд. Его глаза были ясными и честными, и я чувствовала себя так, словно оказалась в комнате с зеркальными стенами, где ты не можешь убежать от себя.

– Есть шесть потомков олимпийцев первого поколения. Рейчел пропустила одного из них.

– Она не упомянула Посейдона, – кивнула я. – Да, я заметила.

Я взяла черничинку с маффина и отправила её в рот, наслаждаясь вкусом.

– Да, только Посейдон никогда не был олимпийцем в первом поколении. Шестой – Арес. Посейдоном он только прикрывался.

– И какая у него способность? – спросила я, ожидая услышать нечто чудовищное.

– Он имитирует чужие умения. Будучи богом войны, он может бросить вызов любому и драться с ним на равных, используя ту же силу, какой владеет противник.

– Ясно… – сказала я. Это выглядело не слишком страшно – и не круче, чем навыки других членов Совета. – Почему же Рейчел не упомянула о нём?

Уильям глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

– Арес – предок моего отца.

– Твоего отца? – ошарашенно переспросил я.

– Да. Я не похож на него.

– И он член Совета?

– Ну, и да и нет.

Уильям потёр затылок. Он всегда так делал, когда нервничал, и я начала перенимать эту привычку. Отвечая на мой вопрос, Уильям не колебался, и всё же я видела в его глазах неуверенность.

– Ты не обязан ничего объяснять, – разочарованно сказала я.

Уильяму не хотелось доверяться мне. Он явно чувствовал дискомфорт.

Ну а почему должно быть иначе? На самом деле, мы же едва знакомы, хотя и кажется, будто знаем друг друга уже очень-очень давно.

– Я знаю, что не обязан, – согласился он и замолк на некоторое время.

Я его не торопила. Возможно, Уильям пытался вспомнить какие-нибудь подробности, а может быть – просто боролся с собой, потому что не хотел ничего мне говорить.

– Отец лишь один раз рассказал мне свою историю, – продолжал Уильям. – Но даже если б он этого не сделал, я всё равно узнал бы в школе. Не так давно разразилась гражданская война – крупнейшая из всех, что были у нашего народа. И… её начал мой отец.

Уильям встревоженно посмотрел на меня, ожидая какой-то реакции… но я не сказала ни слова упрёка.

– И что случилось? – спросила я вместо этого, надеясь, что не выдала своего удивления.

– Отец состоял в Совете бо́льшую часть своей жизни. Он был его неотъемлемой частью – так же, как и Кристоф. Однако через некоторое время отец начал кое-что понимать. Кристоф как бы взял на себя главную роль – и никто не понял, как это произошло. В нём есть что-то особенное. Он красноречив и убедителен. Мой папа говорит, что Кристоф мог бы уговорить тебя отрезать собственную руку и заставить поверить, что это – ради всеобщего блага. Он манипулятор. Умеет оправдывать дурные поступки вескими причинами.

Я посмотрела на Уильяма. Его обуревала ненависть – клубилась в нём, словно густой чёрный дым. Никогда раньше я не видела такого выражения в его глазах, и это сделало ненависть ещё более жгучей. Легко было испытывать неприязнь к тому, кто причинил ему столько боли и вызвал такие чувства.

– Когда дела стали совсем плохи, – продолжал Уильям, – мой