на гортензию. Он бы придумал для нее какой-то хрупкий цветок, возможно, ядовитый, но белый, нежный и хрупкий. Ландыш...

Поддерживать разговор с графом, когда рядом стояла его дочь, Марсель не смог. Он дождался, когда сестра войдет в гостиную, чтобы попросить о возможности передохнуть с дороги. И заодно решить, как ему жить дальше. Как жить дальше, если рядом находится она... Ортанс де Муйен.

…

— Теперь, когда ваш брат явился в замок, можно и крестить ребенка.

Мартин де Куланж склонился над колыбелью. Он смотрел на подросшего за последние дни малыша, будто впервые видел его. Зеленые глаза его были спокойны, но губы улыбались. Возможно, ему нравился малыш Ноэль.

— Зачем мы ждали моего брата? — удивилась Изабель.

— Я думал, что вам будет приятно, если крещение состоится в его присутствии.

Изабель было нечего возразить на это.

— Как вы помните, я уверен, что граф говорил вам, что крестным малыша буду я.

Франсуа что-то об этом говорил. Изабель не возражала, чтобы крестным стал тот, кого выберет ее муж. Мартин был ничем не хуже остальных.

— Я буду рада, если вы примете на себя эту обязанность, месье, — ответила Изабель.

Он посмотрел на нее долгим взглядом.

— Приму, — сказал он, — я крестил и Виолетту. Но... она оказалась не очень сильна.

— Не очень сильна? — повторила, как эхо, Изабель.

— Ее способности очень малы, — пояснил он, будто она могла понять, что имеется в виду, — надеюсь, что малыш Ноэль нас порадует.

Крещение малыша Ноэля приняло вид странного шествия во главе с Франсуа и Мартином. Они шли впереди, неся младенца по очереди, хотя для того, чтобы нести его, существовали няни. Изабель шла следом в паре с Ортанс, за ними — Эстен и Марсель де Сен-Рем. Как ни странно, на территории замка не было церкви, поэтому пошли в церковь ближайшего поселка.

Дойдя до небольшой церквушки, процессия остановилась. Франсуа зашел в храм, неся на руках ребенка, но тут же вышел. Процессия развернулась, и в том же порядке вернулась домой.

Изабель, которая ничего не могла понять, пыталась расспросить Ортанс, но та только пожимала плечами. Франсуа, оказавшись в замке, тут же заперся в библиотеке, Марсель и Ортанс куда-то ушли, Мартин исчез еще раньше, и Изабель осталась наедине с Эстеном, совершенно растерянная.

— Я ничего не понимаю, — проговорила она, смотря на него и не ожидая, что он объяснит ей хоть что-то, — почему сегодня не крестили ребенка?

Эстен молчал. Некоторое время он смотрел на Изабель, потом отвернулся и подошел к окну. Изабель последовала за ним.

— Ты знаешь? Знаешь? — она положила руку ему на плечо.

— Да, — сказал он.

— Пожалуйста, расскажи мне!

Он молчал.

— Эстен!

Он резко обернулся. Брови его хмурились.

— Хорошо. Твоего сына пронесли через святую землю, — сказал он

— Что? — Изабель склонила голову на бок, — что ты имеешь в виду?

Эстен еще помолчал, потом проговорил очень тихо.

— Есть в Бретани такой обычай, Изабель. Если ребенок пронесен через святую землю, то он получает способности видеть не только то, что видит обычный человек. Твой сын родился в Рождество. Я уверен, что Франсуа добивался этого, как мог. Он все посчитал и долго молил о таком чуде. Я уверен, что он вымолил Ноэля.

— Вымолил? — Изабель тут же вспомнила, как зачала сына под камнем. Или это был странный сон?

— Вымолил у камней.

Она побледнела.

— Мерлин был рожден в Рождество, — усмехнулся он.

— Но это же просто легенды! — закричала Изабель.

— Или не просто легенды, — Эстен пожал плечами, — тут все не просто так, Изабель. В этом мире, на этой земле. Ты не заметила? Мир совсем другой. Он... он пронизан...

— Волшебством...

Они посмотрели друг на друга. Рука Эстена легла ей на талию. Изабель прижалась к нему, как к единственной своей защите в этом странном мире.

— Не бойся, — сказал Эстен, желая ее утешить, — Франсуа позаботится о ребенке. Он знает, что делает.

...

Вечером Мартин позвал Изабель следовать за собой. Снова собралась процессия, и снова они шли парами. Только не к церкви. Они шли к источнику. Когда взошла полная луна, Изабель смотрела, как Мартин развернул младенца, вынул из пеленок, и погрузил в бассейн из розового гранита. Он говорил какие-то слова на незнакомом языке, и младенец не плакал.

Мартин завернул его, мокрого, и поднял наверх, на руках. И тут же бассейн вспыхнул зеленоватым светом.

— Приняли, — тихо сказал Франсуа.

Ортанс кивнула.

— Значит, все удалось, папа... Они приняли его, хоть он и рожден обычной женщиной.

Глава 17. Звездный камень

— Мадемуазель Ортанс! — Марсель догнал ее, когда она уже спустилась на пляж и шла к воде, будто собиралась пойти по глади волн. Он бы не удивился, если бы у нее это получилось. Невероятная, невесомая, прекрасная... От одного ее вида у него начинала кружиться голова. Он даже бросил пить, боясь, что чем-то может обидеть это неземное создание.

Ортанс обернулась и глаза ее смотрели на него. Марсель остановился. Ноги отказывались держать его, и он вдруг рухнул перед ней на колени.

— Я прошу пощады! — сказал он, видя, как вспыхнули ее щеки.

— Пощады? — ее мелодичный голос отозвался в самых закромах его сердца.

— Ортанс, я... я схожу по вам с ума! Пощадите... скажите, что станете моей женой!

Она молчала, смотря на него без всякого выражения. Губы ее дрогнули, и он испугался отказа. Испугался до такой степени, что дыхание его прервалось, а сердце, казалось, замерло.

— Но мы знакомы всего несколько дней, — сказала Ортанс.

Она, казалось, была удивлена его словами, но в глубине ее глаз промелькнуло нечто похожее на удовлетворение.

— Дайте мне шанс, прошу вас! Ортанс, я не могу жить без вас! Я готов на все, только не отказывайте мне!

— Но... — она сделала шаг к нему и замерла.

Ее белые волосы трепал