ветер, который, казалось, готов подхватить ее и закружить в своих вихрях.

— Испытайте меня! — сказал он, — возлюбленная моя Ортанс, испытайте меня!

Она снова сделала шаг к нему, и Марсель принял это за хороший знак. Платье ее развевалось, как белый парус, знамя, ради которого можно было и умереть с ее именем на устах.

— Мы обручимся... — проговорила девушка, сжимая руки, как на молитве, — если... если вы проведете ночь на камне.

— На камне? — не понял он.

— Я отвезу вас к камню. И вы проведете на нем ночь.

Марсель добрался до замка, одолеваемый страстным желанием напиться. Впасть в привычное забытье, стать снова собой. Ортанс приказала идти домой и он ушел, оставив ее на берегу. Он оборачивался, чтобы посмотреть на нее, а она все стояла у самой кромки воды, раскинув руки и ловя ветер.

Он откупорил бутылку. Камень. Уж не тот ли камень, что в изобилии показывала ему Диоргиль? Вино обожгло горло. Ему было тяжело дышать. Ортанс, прекрасная его Ортанс, стала снова напоминать Диоргиль. Они похожи, как сестры. Они... Он снова глотнул вина. Глаза его закрылись от наслаждения. Крепкое вино разлилось по жилам, помогая ему восстановить утерянный здравый смысл. Он не пойдет на поводу у Диоргиль. Ни за что. Даже ради Ортанс он не станет проводить ночь на камне. Марсель пригладил волосы, растрепанные ветром, рукой, и оглянулся в поисках зеркала. И тут же понял, что не так в этом замке. В замке не было зеркал. Ни одного. С тех пор, как он приехал в замок, он ни разу не видел своего отражения.

— Дядя, он не хочет, — Ортанс закрыла лицо руками, чтобы спрятать непрошенные слезы.

Мартин де Куланж сидел в кресле и смотрел на нее из-под опущенных ресниц.

— Хочет, не хочет. Его уже не спрашивают. Придется.

— Но как, как его уговорить? — Ортанс сделала к нему шаг, — ведь камни принимают только добровольные дары!

Он криво усмехнулся.

— Ты его невеста. Ты и думай, как завлечь жениха. Сделай так, чтобы он готов был на все.

— Но я... я не умею! Я могу только зачаровать... а это не будет считаться доброй волей. Он должен хотеть этого сам!

— Ортанс, — Мартин поднялся, откидывая с лица белую прядь волос, — прошу тебя, придумай что-нибудь. Ты у нас девушка, и твое дело, как завлечь жениха. Если он не желает что-то делать... разденься...

Вечерняя прохлада окутала Ортанс, тихо шедшую по тропинке. Белое платье делало ее похожей на призрака. Ей было страшно. Что сделает камень с Марселем де Сен-Рем, она не знала. Ведь принять или не принять его, выявить его сущность, подсказать путь... Позволит ли камень ей стать женой этого человека? По сути он не был ей родственником, являясь таковым только через церковный брак ее отца. Он ей чужой. И только камню решать, является ли церковный брак и наличие ребенка степенью родства, достаточной для обрядов.

Марсель ждал ее, растянувшись под деревом и глядя за звезды. Ей нравился этот человек. Несмотря на то, что он предпочитал пьянство трезвости, Марсель был тем, с кем она готова была разделить судьбу. Ей нравилось в нем все — его циничный взгляд на жизнь, его желание получать от жизни удовольствия, его глаза, когда он смотрел на нее. Ее еще никто не любил, и ей нравилось это чувство безраздельной собственности, которое охватывало ее при взгляде на своего будущего жениха. Дело за малым. За камнем.

Ей потребовался почти месяц, чтобы уговорить его пойти к камню. Ей потребовалось сказать ему почти что правду. Она поведала ему, что ни одна из женщин ее семьи не может выйти замуж за чужого по крови, если тот не проведет ночь на камне.

— И что будет на камне? — спросил он, хмурясь.

Ортанс пожала плечами.

— Я не знаю. Ничего, наверно. Просто посидишь на камне до захода луны. А потом я приду, и мы вернемся в замок. Там можно и обручиться.

Ее деловой тон успокоил Марселя. Действительно, почему бы ему не провести ночь на камне ради возможности жениться на Ортанс? Сны его про эти самые камни больше не повторялись, Диоргиль исчезла навсегда, и он мог наслаждаться обществом Ортанс целыми днями. Он мог целовать ее губы, гулять с ней по парку, и, если он выполнит ее условие, то и ночи они будут делить на двоих. Чего можно еще желать?

И Марсель согласился.

…

— Я могу взять с собой бутылку или две? — он смотрел на камень, балансировавший на трех ногах в свете луны.

Ортанс смотрела на него, не зная, что ответить. Никто никогда не говорил ей, можно ли на камне пить вино. Она пожала плечами.

— Наверно, можешь.

Марсель вытащил из седельных сумок две бутылки бургундского. Лошадь он стреножил и оставил на поляне, широким шагом направившись к камню. Ортанс поспешила за ним.

Небо было звездным. Казалось, что звезды смотрят на две маленькие фигуры на фоне вечности. Ортанс дрожащими руками показала Марселю выступы на камнях, позволявшие забраться на верхний камень. Марсель залез наверх, потом потянулся за бутылками, и Ортанс передала ему их одну за другой.

— А что будешь делать ты? — спросил он, устраиваясь удобнее.

Камень был неожиданно теплый, будто свет звезд нагревал его, как днем нагревает солнце.

— Я должна уйти. Но как только зайдет луна, я тут же приду за тобой.

— Хорошо.

Он смотрел на нее в свете звезд. Ортанс казалась совершенно неземной, будто сотканной из лунного света. Он откупорил бутылку и сделал глоток прямо из горлышка.

Ортанс пошла по поляне, медленно, будто чего-то боясь. Он смотрел ей в след.

— Я люблю тебя, Ортанс, — крикнул он, и поднял бутылку вверх.

Ортанс обернулась. Волосы ее струились по плечам, и он на секунду увидел в ней Диоргиль. Виденье пропало так же быстро, как и появилось, но тот покой, который царил в его душе, был нарушен. Зачем Ортанс заманила его на камень? Не жертвенник ли это звездным богам, что питаются человеческими душами? Его передернуло,